Норфолк был заслуженным рыцарем, прожившим на Родосе много лет. Конечно, он говорил по-гречески и весьма сносно владел турецким. Он выучил язык, когда был гребцом на галере, после того как его взяли в плен и продали в рабство. Накопленный им опыт позволил ему также легко находить общий язык с мореплавателями Родоса. Они относились к нему с большим уважением. Немыслимо было даже предположить, что член ордена будет посылать противнику секретные сообщения, поэтому Л’Илль-Адан хотел, чтобы расследование началось с греческого населения острова.

Великий магистр наказал всем присутствующим, чтобы они не проронили ни слова о том, что обсуждалось этой ночью. Нужно было соблюдать чрезвычайную осторожность.

Рыцари разошлись по своим постам, когда первые лучи рассвета уже пробивались через окно, выходившее на море.

С приходом на этот южный остров осени наступил третий месяц осады. Первые три дня после совета принесли с собой невиданное количество пушечных ядер. Обстреливали крепостные стены, защищаемые Италией, Англией, Провансом и Арагоном, всю южную часть цитадели. Теперь мины часто взрывались в темное время суток. Защитники крепости больше не могли обходиться малочисленными ночными дозорами.

Мины доставляли много хлопот. Независимо от того, насколько хорошо рыцарям удавалось обнаруживать туннели, противник отвечал на это рытьем новых. И защитники крепости просто не успевали их обнаруживать, поскольку враг превосходил их численностью. К тому же во внутренний ров, который помогал обнаруживать и обезвреживать мины, теперь сыпались камни и земля, потому что его крыша к этому моменту уже была основательно разрушена. Находиться там детям стало небезопасно. Да и в любом случае барабаны Мартиненго уже не имели особого смысла: из-за взрывов мин даже по ночам было невозможно обнаружить ни малейших признаков рытья туннелей.

Трехдневная атака ужаснула не только население крепости, но даже тех, кто находился за пределами Родоса. Рыцари, защищавшие Кос и Бодрум, отправили корабли, чтобы получить сведения о происходившем. Наблюдавшие с моря сравнивали Родос, окутанный дымом и гремевший от постоянных взрывов, с вулканом, неожиданно поднявшимся из моря. За три дня на защитников обрушилось полторы тысячи пушечных ядер и двенадцать мин было успешно взорвано.

Все ожидали, что после этого турки пойдут на приступ.

Как правило, турецкая армия всегда так действовала. Она начинала с сокрушительного обстрела, чтобы разрушить фортификационные сооружения. Одновременно турки рыли туннели для мин. Когда мины начинали взрываться, артиллерия усиливала огонь. И когда крепость была достаточно обработана, турки шли в решительную атаку. В те времена, когда даже Карл, самый могущественный монарх Западной Европы, мог собрать лишь двадцать тысяч человек, только султан Сулейман, имевший сто тысяч воинов, мог действовать в такой последовательности.

Эти три дня перед главной атакой обычно использовались для того, чтобы набраться сил. Всех, кроме артиллеристов и инженеров, солдат освобождали от их обязанностей. Нужно было только наточить оружие. Солдаты должны были отдохнуть душой и телом, насколько это было возможно; они должны были соблюдать пост. Во время подготовки к решительной атаке дух солдата становился непоколебимым — иначе это не был исламский воин. Война против неверных считалась священной и давала возможность получить благословение Аллаха.

Однако в любые времена треть солдат в турецкой армии не были мусульманами. Большинство из них составляли православные греки, живущие под турецким игом. Турки и не ожидали от этих людей, что, прежде чем отдать свою жизнь Аллаху, они испытают духовный подъем, но им тоже надлежало поститься эти три дня.

Греки знали без специальных объяснений, что ожидалось от них, как только начнется штурм. Они должны были составить первую волну атаки. Это тоже было принято в оттоманской армии.

24 сентября до восхода солнца в турецком лагере раздались звуки флейт и барабанов. Музыка начала звучать перед Английским фортом и быстро распространялась вокруг укреплений Прованса, Италии и Арагона. Это был сигнал к наступлению, и приступ должен был начаться практически у всех крепостных стен, выходивших на сушу. В течение предыдущих двух месяцев турки провели пять атак, но каждый раз наступление шло лишь на одном из участков. Сегодняшний день ознаменовался первым общим штурмом.