С этой мыслью он вошел в вибрирующее, налитое магнетической, почти животной мощью Место Силы.

Мгновение спустя взорвались окна собора, осыпав ошметками ликующую толпу на лобном мете.

***

Его закрыли в мрачной аскетически обставленной келье одного из насельников собора, оставив только одинокий огарок свечи. Впрочем, Лотт и этому был рад. Он растянулся на жесткой лавке и смотрел в потолок, пытаясь собраться с мыслями.

Он не знал, ярилась ли еще толпа, и имело ли смысл придумывать план побега. Клавдий, по сути, спас его, не дав людям сжечь еще одного еретика, сотворившего кощунство. Послушники взяли Лотта под локти и отвели в глубокие недра Собора Тысячи Мечей, а он не особо и сопротивлялся. Бежать? Стоит ему выйти, как разгоряченные верующие набросятся на бывшего оруженосца и растерзают на части.

Время здесь тянулось медленно и вязко. Впервые за дни путешествия Лотт выспался, восстановив исчерпавшиеся силы и приведя мысли в порядок. В конце концов, он не чувствовал себя виновным за то что сделал.

Когда огарок расплылся по столешнице бесформенной восковым пятном, к нему вежливо постучали. Скромный свет разрезал густую мглу, резанув по глазам. Лотт прищурился, вглядываясь в посетителя.

– Клавдий? Я думал за мной придут инквизиторы.

Он улыбнулся и позвал Лотта к выходу.

– Так и было бы, не попроси я за тебя лично.

Лотт еще в пути понял, что имеет дело не с простым отшельником. Тонзуру Клавдия прикрыла обрядная биретта, поверх багряной далматики с золотыми нитями по канту свисал амикт с символом Гэллоса. Пурпурные перчатки скрыли мозолистые пальцы, чулки из замши прикрыли ноги. Тяжелый золотой рационал сменил засаленный паллиум с вышитыми золотом обетами высших священников.

– Монсеньор епископ, - Лотт счел нужным поклониться.
– Должен сказать, вы неординарная личность. Ни за что бы не поверил, скажи мне, что подобные вам путешествуют в компании гробовщиков без слуг и удобств на простых мулах.

– Полноте, Лотт, - отмахнулся Клавдий.
– Излишняя кичливость идет во вред любому путешествующему, а должностному лицу тем более. С бедного отшельника взятки гладки. К тому же, всегда интересно узнать, о чем думают простые люди.

Священнослужитель выразительно посмотрел на бывшего оруженосца. Лотт почувствовал, что зарделся. Пока он силился подобрать нужные слова, епископ продолжил:

– Натворил ты дел, Лотт. Если бы сказал мне раньше, что везешь чародейку...

– Что с ней? Она жива?

Только бы он не опоздал. Еще одна смерть потянет вниз подобно свинцовому грузику на шее утопающего.

– Неверная пришла в себя, - кивнул архиерей.
– Спрашивала насчет тебя.

Они поднялись на верхний ярус. Вечерело. Солнечные лучи выплескивали на мраморные колонны жидкое золото, медленно перетекающее в медный окрас. Встречные священники кланялись епископу и осеняли святым знаменем Лотта, шарахаясь от парочки как от больных лепрой.

– Я так и не поблагодарил вас за то, что спасли меня от толпы.

– Не стоит. Ты совершил благое дело, но оно повлекло за собой большие волнения. Я считаю, Лотт, ты останешься при мне, пока мы не разберемся в том, что произошло.

Квази смотрела на закат, прислонившись к одному из каменных карнизов. Смертельная бледность покинула восточную красавицу. Она успела привести себя в порядок, скрепив вьющиеся волосы заколкой и повязав поверх ситцевый платок. Губы чародейки порозовели и приобрели прежний объем. Квази переоделась в чистое платье, больше идущее монашке, чем благородной. Неизменная камея в виде скарабея прикреплена у левой груди.

– Лотт, ты в порядке? Тебе не сделали ничего плохого из-за... Меня?
– первым делом осведомилась она, вглядываясь в его лицо и ища там признаки всяческих побоев.
– Ваше Преосвященство.

Жительница Восточного Халифата словно только сейчас заметила Клавдия. Она присела в глубоком реверансе, низко склонив голову.

За окнами раздалось пение служек и высокое звучание труб.

– Поднимись, дитя, - приказал священник.
– Вы наверняка хотите поделиться друг с другом пережитым наедине. Я покину вас ненадолго. Прибыл кортеж с мощами Миротворца и мне должно присутствовать при причастии.

Лотт провел чародейку к широкому балкону с лепниной в форме воинов времен Столетней Войны по краям. Квази положила изящную руку ему на плечо.

– Клавдий рассказал, что ты ухаживал за мной в дороге.

– Я делал то, что считал нужным. Не стоит благодарностей.

Она скромно улыбнулась. Поднялась на носки и поцеловала в щеку.

– И все же я говорю спасибо, Лотт. Ты почти стал рыцарем из легенды.

– О да, - серьезно кивнул Лотт, указывая на измызганные дорожной грязью одежды.
– Вот мой алый плащ и золотые доспехи. Осталось победить огнедышащего дракона и изловить заколдованную принцессу.