Какое-то время он еще пытался куда-то ползти, но потом вдохнул еще одну щепоть и перестал понимать, что делает.

Лотт видел перед собой отчасти скрытое ветками ночное небо. Звезды полыхали недобрым желтым огоньком. Было что-то насмешливое в них. Некая скрытая издевка. И он никак не мог понять, в чем именно она заключается.

– Я доверился тебе, чахоточная. Будь ты проклята, желтоглазая ведьма.

– Будь ты проклят, щенок.

Резкий, сухой голос, подобный хрусту костей.

– Я уже проклят, сир Томас.

– Ты - мерзкое отродье.

Юношеский голос, полный благородства и отваги. Услышав такой, любая девушка поймет, что никто другой уже не сможет завоевать ее сердце.

– У нас общие мать и отец. Так что ты, брат, точно такой же как и я. Мы - ублюдки, просто безродные ублюдки и больше никто.

Он рассмеялся. Громко, во всю глотку. Хриплым булькающим смехом. Этого нельзя было делать, но Лотт не мог вспомнить почему.

С небес, все так же насмехаясь, смотрели немигающие светло-желтые звезды.

***

Он проснулся и, ничего не понимая, протер глаза. Вокруг все так же стояла непроглядная темень. Лотт сел, на ощупь попытался определить, куда же его занесло.

Нога почти не болела. Но место ушиба жутко зудело. Закатав штанину, он отлепил от кожи какие-то душистые листья.

Под ним чувствовался холодный пол. Руки нащупали шершавую стену. Пройдя вдоль нее, Лотт встретился еще с одной стеной, уходящей в другую сторону.

Итак, он в замкнутом помещении. Уже неплохо для начала. Пещера? Нет, здесь же не горы, дурень.

Тогда что? Землянка? Почему же тогда кругом камни?

Внезапная догадка сковала его подобно кандалам. Казематы. Это тюрьма Дома Силы. Его схватили и доставили обратно. Чтобы принести в жертву Немому Богу. Но почему не сделали этого сразу? Чего ждут?

Призывно заурчал желудок. Он же совсем недавно ел, что за чертовщина. Сколько же прошло времени?

– Экий ты любитель вздремнуть.

Не ожидавший ничего подобного Лотт отскочил назад. Больно ударился копчиком о твердый выступ и со стоном сполз вниз.

– Ну ты и увалень, - хихикнули чуть в стороне.
– Ложись, отек на щиколотке еще не совсем прошел. Так или иначе, мы проведем здесь еще несколько дней.

– Ж-желтоглазая?

– А ты ожидал очутиться здесь с той деревенской дурнушкой? Эх, Лотт, Лотт. Такой большой, а все еще веришь в сказки. Кстати, у меня есть имя. Ты его прекрасно знаешь.

– Пожри меня падальщик, где мы? Темнота - хоть глаз выколи.

– Можешь попробовать, но я сомневаюсь, что это тебе поможет прозреть.

"Стерва. Маленькая заноза в моей заднице. Пусть Зарок заберет мою душу, если я не удушу ее".

– Чахоточная, я думал, ты меня бросила, - как можно более дружелюбно произнес Лотт. Он слепо водил перед собой руками, ориентируясь на голос чертовки.

– Я пустила погоню по ложному следу. Скакала и скакала, а когда они начали окружать меня, просто исчезла. Разбойники, или кто они там, всю ночь гонялись за лошадьми. Жаль лошадей, ну да ничего не поделаешь. Кстати, еще раз назовешь меня не по имени, получишь затрещину.

"Вот так вот взяла и исчезла? Ведьма, чтоб меня демоны в червоточину затащили".

– А меня как нашла?

– Ты так орал, что распугал все зверье в лесу. Удивляюсь, как тебя не обнаружили раньше.

Он наткнулся на странную конструкцию. Это был большой железный диск. Скрипнули цепи, кажется, диск был подвешен над полом. Лотт продолжил исследование и наткнулся на горку пыли, скопившуюся под диском. Нащупал новый предмет.

Полено? Он нашел место для разведения огня.

Некоторое время Лотт рылся в худых карманах куртки, ища кремень и кресало. На счастье, они оказались на месте и, чиркнув пару раз, он высек достаточно искр. Потрескивая, полено занялось робким пламенем, окрасив помещение закатными тонами.

Каменный мешок действительно чем-то напоминал темницу. Покрытые высохшей эмалью и древними письменами стены змеились трещинами, из которых по крупицам сочились влага, земля и древесные побеги.

Он находился перед алтарем. Диск оказался жертвенником, медным котлом, чья поверхность давно окуталась летне-зеленым наростом патины. Дно, видимо ранее часто использовавшееся, почернело и покрылось копотью.

Перед алтарем сидел божок, высеченный из цельного куска малахита. Каменный идол прошлого развел руки в стороны. В ладони, подобно кольям, впились ржавые цепи, державшие на весу жертвенник.