Эти слова он впитал с молоком матери. Эти слова повторял отец каждый раз, когда он ошибался. Эти слова он сказал у могилы жены и детей.

Были времена, когда Томас Кэнсли ненавидел девиз своего рода. Были времена, когда он оставался единственным, что отделяло лорда Кэнсвуда от бездны отчаяния и самых темных мыслей, что обретаются на задворках человеческой души. Простые слова простых людей, ставших во главе других.

Но для Кэнсли они значили гораздо больше, нежели выгравированные литеры на щите.

– Пять лет потрачено, - повторял Дрэд Моргот, нервно оглаживая рукава дублета из тонкорунной шерсти.
– Пять лет, как оказалось притворной дружбы, сотни подарков, пять портретов дочери было сделано разными художниками. Вы знаете, сколько стоит содержать одного такого при дворе?

– Я уверен, уважаемый лорд Морлэндский готов поделиться с нами всеми затратами, связанными со сватовством, вне зависимости, знаем мы их или нет, - весело ответил Жеан Фарслоу, вытирая жирные от чесночного соуса пальцы о курточку с вышитой в середине бараньей головой - гербом его дома.

Дрэд Моргот насупил брови, став походжим на орла, запечатленного на его щите.

– Орел завис над овцами. Чую сечу, - задребезжал Гарольд Коэн, отчего его извечно синюшнее лицо прибрело пунцовый окрас.
– Вина мне!

Его дочь, Ида Коэнширская, подлила в кубок делийского темного.

Глядя, как дергается кадык старого пьяницы, сир Томас понял, что все присутствующие здесь - заложники своего статуса. Традиций и обязанностей, легших им на плечи вместе с титулами.

Гарольд Коэн давно отжил свой век. Иногда Томас думал, что его душа держится на этом свете только потому, что в загробном мире не дают выпить. Когда Гарольд говорил, за ним слышалась воля дочери. Когда подписывал документы, рядом стояла и ее подпись. Ида Коэн могла сесть на его место за круглым столом, и никто не посмел бы возразить, что оно не ее по праву. Но Ида не дикарь-остгот, она не воспользуется правом сильного, дабы отобрать у слабого.

Лорд Кэнсвудский оглядел ее. Светло-рыжая коса с золотистым отливом закинута на плечо. Широкие бедра говорили о том, что девицу ждут легкие роды и множество детей. Ида больше походила на крестьянку. Высокие скулы, чуть приплюснутый нос и лицо, усыпанное веснушками, словно Аллана не пожалела на нее небесной крупы.

Она могла сидеть с ними как ровня, но данное церковью воспитание и послушание пригвоздило ее позади отца. Там она и останется пока боги не заберут пьяницу Гарольда из Синего замка к себе в чертоги.

Церковь Крови дала нам право повелевать, думал Томас. Святой Дункан принес в дикие земли светоч истинной веры. Он заживлял язвы молитвами и кормил голодавших. Священник в простой черной рясе и светлой душой. Остготы убили его спустя пять лет во время миссионерской работы здесь, в Таусшире. Только из-за того, что монах осуждал полигамию в браке.

Церковь поняла, что одной доброты мало в землях, полных язычников. И прислала Святого Джерома. В сопровождении десяти тысяч закованных в броню латников.

– Лорд Коэнширский, прошу вас, помолчите, - произнесла леди Шарлота.
– Мы же не хотим возобновления кровопролития.

– Это Жеан Моргот не хочет увидеть свою голову, прибитую к нашим стенам, - внезапно заявил Дэрик Моргот.
– Мы здесь только из уважения к другим лордам. Пусть радуется тому, что его шлюха...

– Подумай хорошенько, мальчик, - густые, будто покрытые ржавчиной брови Жеана Фарслоу слились в одну линию. Лорд Фартэйнда позволил ладони лечь на рукоять меча.
– Подумай, стоит ли продолжать начатое.

Младший из сыновей лорда Морлэнда побелел и потянулся к ножнам.

Дрэд Моргот сделал едва уловимое движение, и старший брат перехватил руку младшего. Дэниэл Моргот шепнул несколько слов Дэрику и тот, сцепив губы, покинул собрание.

– Милорды, обратите внимание на мидии, - нарушил возникшую паузу Бельгор Таус.
– Под винным соусом с зеленью и луком они особо хороши.

Он хлопнул в ладоши. Слуги принесли подносы с морепродуктами. Огромные тарелки закрыли собой резную карту Тринадцати Земель. Томас всегда восхищался искусностью резцов по дереву, запечатлевших на столешницах тринадцати лордов детальную, насколько позволял масштаб, карту их владений.

Но, судя по действиям сира Бельгора, его больше занимало искусство приготовления пищи. Лорд, принимающий Собрание Круглого Стола, не смотря на внушительный вес и раздутое бочкообразное тело, легко лавировал между гостями, указывая на блюда и нахваливая их достоинства.

Они ели из серебряных тарелок, инкрустированных мелкими самоцветами. Свет просторной залы освещался кристаллами, привезенными артелями старателей из недр Волчьей Пасти. Поговаривали, что у короля-варвара ими украшены стены Чертога Силы. Еще до того, как прадед его прапрадеда загнал нордов к белокаменным фьордам, омываемым Льдистым Океаном, шаманы слили мерцающие стекляшки с костями древних гигантов, населявших землю до прихода людей и желтоглазых.