– Еще большую опасность таит неуверенность и промедление. Томас, я была на свадьбе твоих родителей, я была с тобой на посвящении. Ты предложил Агнессе руку и сердце, и я отдала тебе дочь без колебаний.

Вдох и выдох. Прошлое холодит душу, зовет к себе. Туда, где был счастлив. Туда, откуда нет возврата.

Он сдержанно кивнул.

– Девочка тебя боготворила, - продолжала леди Берри, шамкая пустыми деснами.
– Вышивала портреты и писала стихи. Ты явился под наши стены подобно рыцарям из баллад менестрелей. На белом жеребце в сверкающих доспехах, с ужасным вепрем на знамени. Подумать только, я поддразнивала Агнессу свиноматкой, но она не обращала внимания, - усмехнулась Эвиция.
– Ты дал ей силы противостоять насмешкам, лорд Кабаньей Норы.

Он помнил и другое. Холодный взгляд, полный ярости и ненависти в этих старческих глазах. И слова, что ядом проникли в душу. Слова злые, но правдивые. Эвиция желала ему смерти, она винила Томаса в том, что случилось с дочерью. Он и сам чувствовал груз вины. И это грызло Томаса похуже жуков восточного Халифата, пожирающих людскую плоть.

В нас сила. Что такое сила, папа? Сила, это вера.

– Что вы хотите от меня, Эвиция?

– Завтра будет голосование, - сдержано ответила леди Берри. Она выстукивала по каменному полу клюкой из ясеня с вырезанной совой в навершии.
– Важен каждый голос. И я хочу, чтобы ты отдал его за нужного человека.

Он пристально посмотрел на старуху.

Перемены, говоришь. Уж не ты ли их затеяла, ветхая сова? Не ты ли подговорила остальных начать собрание тринадцати лордов на два месяца раньше срока?

Как удобно для того, кто хочет ослабить поводок церковных братьев - созвать собрание, когда новый кардинал Тринадцати Земель отбыл в Солнцеград для интронизации.

– Ты просишь проголосовать, но не говоришь за кого, - произнес Томас.

– Не говорю, - согласилась Эвиция.
– Иначе начнешь сомневаться, а сомнения суть промедление.

– Ты должен мне, Томас, - проникновенно сказала старуха. Она ткнула костлявым пальцем в его грудь.
– Должен жизнь моей девочки, моей Агнешки. Ты знаешь, что должен. И здесь, сейчас, я могу простить тебе долг.

Что-то затевалось. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой. Ему не нравилось быть пешкой в чужих играх, но Эвиция явно не собиралась посвящать лорда Кэнсвуда больше необходимого.

– Я подумаю и дам ответ утром, - решил он.

– Это значит - нет, - зло прокаркала Эвиция.
– Это всегда означает отказ. Вежливый, но отказ. Время выбирать, Томас Кэнсли, и выбирать следует быстро.

После ее ухода слуги внесли большую деревянную ванну и налили в нее горячую воду, открыли душистые благовония. Сир Томас позволил себя раздеть и с наслаждением забрался в ванну.

– Сир Генри, останьтесь, - велел он Штальсу.

Новый помощник послушно застыл неподалеку.

– Расскажите еще раз, Генри. Что произошло в Гэстхолле?

Слушая короткую и емкую повесть, он думал о Эвиции. Она знала куда давить. Единственное, во что он верил - это долг. Не церковь, не любовь или сострадание.

Клятвы, данные такими людьми, как лорд Кэнсли, нерушимы. Погибнут тысячи, города превратятся в песок, но клятва, данная однажды, будет с ним до конца. Его палач и спасение.

Агнесса понесла на пятый год брака. Спустя семь выкидышей отчаявшиеся супруги были благословлены Алланой. Агнесса тяжко переносила это бремя, часто болела, а под конец почти не вставала с постели. Томас обтирал вспотевшее тело жены, самостоятельно лечил пролежни. Агнесса бережно относилась к плоду, росшему в чреве, старалась избегать любого намека на угрозу. Наняла швей и портных, чтобы те соткали маленькие наряды для крохи. Распашонок хватило бы на целую армию.

Они мечтали о мальчике. Вслух обдумывали имена. То, каким смелым и умным он вырастет. Как будет защищать честь их дома, сражаться на турнирах и покорять сердца девушек.

За месяц до истечения срока начались схватки. Боль разрывала Агнессу изнутри. Казалось, Зарок захватил ее лоно и зверски издевался над всем, что дорого Томасу.

Леди Берри прибыла так быстро как смогла. Она предложила выход. Такой простой и невозможный.

"Желтоглазые знают, как решить проблему", сказала она. "Их женщины часто принимают трудные роды и должны помочь. Нужно всего лишь твое одобрение, Томас". "Боги испытывают тебя", ответил на это его капеллан. "Ты не можешь выбрать язычников, они не верят ни в Аллану ни в Гэллоса. Поклоняются ветру, гнущему посевы к земле, сметающему все, что уготовано нам богами. Ты обречешь на вечные муки не только себя, но жену и детей.

Что такое сила, папа? Сила это вера. Это церковь.

– Я одобряю ваши действия, сир Генри, - ответил он Штальсу.
– Вы оказались куда лучше этого чванливого петуха, градоправителя Пэйта. Волнения людей остановлены в зачатке, а все виновные найдены и повешены.

– Не все, милорд, - заметил Штальс. В голосе чувствовалась досада.
– Мои люди не смогли догнать мальчишку. Этого Марша. Говорят, с ним была чахоточная. Они виновны наравне с тем отребьем. Я считаю, что из-за них в Гэстхолле разверзлись врата и преподобному Майлзу Торсэну пришлось действовать.