— Не сердитесь на нее. Она хорошая, добрая, и… и друг она хороший! На нее просто… ну, находит что-то иногда.

Находит на нее, на стерву… находит!!

Попытка Рене оправдать в его глазах подругу возымела обратное действие: злость вспыхнула с новой силой.

Кукла, самодовольная кукла! Оказывается, она и раньше такие же номера проделывала! И, главное, зачем?! Ведь Рене ее искренне любит — зачем же было ей гадить в душу?!

— Неудачно так получилось, — повторила Рене, — Тед просто приехал слишком рано. Иначе вы бы уже уехать успели, и все бы и дальше было хорошо… — Она помолчала несколько секунд, потом вдруг наморщила лоб и спросила быстро, почти шепотом: — Филипп, а где тут… дамская комната?

— Слева от стойки дверь, — объяснил он.

Отсутствовала Рене довольно долго. За это время Филипп успел придти к выводу, что пора бы уже двигаться в сторону «Хилтона». Наверняка ее все обыскались — хорошо, если в полицию еще не позвонили.

Вернулась она с покрасневшими глазами — похоже, плакала. Села за столик и пробормотала воспитанной скороговоркой:

— Можно мне еще этого… пунша, пожалуйста?

Филипп вылил ей все, что оставалось в кувшине, чуть больше половины кружки.

— Сейчас допьешь — и давай уже поедем в отель.

— Не хочу. — Рене сделала пару больших глотков и поморщилась. — Не хочу в отель! Они сейчас там… трахаются! Тра-ха-ют-ся! — Повторила она по слогам так отчетливо и громко, что даже бармен от стойки взглянул на них, и жалко усмехнулась: — Видишь, я могу это сказать, а Теди все время смеется, что не могу, что я в закрытой школе училась, и не умею… А я умею, да, умею! — почти выкрикнула она плачущим голосом.

Только теперь Филипп понял, что он болван; идиот, клинический и несомненный! Для Амелии такой кувшин был бы пшик! — выпила и пошла танцевать. А тут — хрупкая девчушка, весом чуть ли не вполовину меньше баронессы, наверняка непьющая, да еще с холоду, натощак — разве ей можно было столько пунша давать?! Немудрено, что ее повело уже!

— Ну успокойся, успокойся, тише! — похлопал он ее по руке.

Что делать в такой ситуации с Амелией, Филипп хорошо знал — невзирая на возражения, везти домой. А вот какова во хмелю мадемуазель Перро, даже представить себе было трудно, настолько это с ней не вязалось.

— Конечно, разве можно нас сравнивать, — все тем же плачущим голосом продолжала Рене. — Еще В…виктор говорил, что у меня ни морды, ни задницы, и ни один мужик на меня не польстится! А Теди сказал, что все у меня в порядке — врал, жалел, наверное…

— Ну что ты — ты очень хорошенькая!

— И ты тоже в…врешь! Не хочу! — отбросила она его руку. — И будет медленная мелодия, сказал, мы с тобой потанцуем — а так и не пришел…

Та-ак! Срочно, срочно везти домой!

— Посиди, сейчас я приду. — Он быстро встал, подошел к стойке. — Как бы мне такси вызвать?

Бармен вытащил из-под прилавка телефон, кивнул:

— Звони!

Филипп начал набирать номер, стоя вполоборота к Рене, и напрягся, когда она встала: еще выскочит за дверь, лови ее! Но мадемуазель Перро пошатывающейся походкой подошла к нему:

— Что, расплатиться надо? Давай, я заплачу! Я за все могу заплатить. — Обернулась к бармену. — Только какой смысл, если главное — не я, а деньги? Если всем только это и интересно. Деньги! Я сама знаю, сама знаю… Вот! — Сняла свои бриллиантовые часики, кинула на стойку. Филипп тут же перехватил их и сунул в карман, обнял ее за плечи:

— Стой спокойно!

В таксопарке наконец ответили — пообещали прислать машину через пять минут. Рене пошатнулась и привалилась к нему, сказала тихо и испуганно:

— Мне, кажется, сейчас будет нехорошо…

— Черт! — он бросил трубку и взглянул на ее покрывшееся испариной лицо. — Пошли! — Полуповел, полупонес ее в «дамскую комнату» — небольшой закуток с раковиной размером с книгу и отгороженным фанерной дверью туалетом.

На секунду Филипп заколебался: не возмутится ли она его бесцеремонностью — но потом распахнул дверь и нагнул Рене над унитазом. Дождавшись, пока утихнет последний спазм, развернул ее, поставил перед раковиной:

— Стой здесь! Лицо пока умой!

Выскочил к бармену:

— Стакан воды можно?! И… вот! — вытащил из бумажника пару купюр, положил на стойку. — Сдачи не надо! — Заметил, что стариков-завсегдатаев в зале не было — выходит, хоть раз в жизни, а пересидел он их!

Окончательно отключилась Рене уже в «Хилтоне».

Филипп попросил водителя остановиться у служебного входа — в вестибюле могли оказаться репортеры, которые потом бы красочно расписали, в каком состоянии вернулась мадемуазель Перро — вытащил Рене из такси, обхватил за талию и повел. Она спотыкалась и еле двигала ногами.