– Подать герцогу в этом году не нужно будет платить!

Этот аргумент убедил всех, даже тех, кто хотел остаться. Герцог ведь точно возьмет подать за тех, кто уехал, с тех, кто остался. Был еще страх перед нежитью и зверьем, водившимися в приграничье, но скептиков начали убеждать, что здесь она хоть и не в таком количестве, но тоже есть. Вон недавно трех коров кто-то задрал. Герцогские дружинники даже не почесались, а ведь управляющему сообщили о первой же убитой корове! А вот в приграничье господа и их дружинники от нежити и зверей защищают, а не вытаптывают поля, гоняясь за зайцами. К тому же многие селяне бывали на ярмарке в Тронске и общались с местными жителями, поэтому немного знали, что там да как.

– Ваша милость, если до вечера подождете и выделите сопровождение к новому месту, мы согласны! – поклонился староста.

– Ага, тогда собирайтесь, – вместо командира отряда ответила рыжая девочка и, спрыгнув с коня, отошла в сторону.

Девочка хлопнула в ладоши, и к ней начали подходить маленькие существа, покрытые коричневой шерсткой. Существа были похожи на кошек, вставших на задние лапы. Сельские жители не городские, они знают о существовании домовых, многие селяне их видели и многие с ними общались. Но у этого маленького народца можно только что-то попросить, предварительно задобрив крынкой молока или сладким пирожком. А тут домовые собрались по команде рыжей девочки, да еще и внимательно ее слушают!

Когда девочка закончила говорить, домовые прыснули в разные стороны, а потом начали принимать деятельное участие в сборах. Это стало последней каплей для сомневающихся – если уж домовые собираются покинуть насиженное место, то, действительно, надо переселяться! Девочка забралась на коня к предводителю отряда, и тот снова заботливо укутал ее в свой плащ.

– Кто она? – спросил староста у одного из дружинников, часть из которых спешилась и помогала селянам в сборах.

– Дочь нашего командира, – ответил тот и поправился: – Нашего барона.

– А домовые? Почему они ее слушаются? – Этот вопрос интересовал не только старосту, но и всех селян.

– О Хозяйке леса слыхал? – усмехнулся норвей.

– Вестимо, – солидно ответил мужчина. – Слыхать – слыхал, только знаю, что она там, у вас. Здесь-то и лесов больших нет. Я так понимаю, что сюда она не заходит, здесь поля и небольшие рощи, а ей, наверное…

– Вот это она и есть! – прервал словоизлияния старосты норвей.

– А?! – раскрыл рот селянин.

– Рот закрой! – засмеялся дружинник.

– А махонькая какая! – не то удивилась, не то умилилась одна из женщин.

– Махонькая, – согласился дружинник и сказал закрывшему рот старосте: – Ей завалить махайру, что тебе высморкаться.

– А?! – Селянин снова открыл рот, но теперь еще шире.

– Что они там делают? – спросил у своего отца Ринус. Он, как и остальные высокопоставленные обитатели замка, стоял на смотровой площадке донжона замка и смотрел на виднеющуюся на горизонте деревню. Наблюдатели заметили, как отряд барона Дрэгиса туда вошел.

– Как обычно – грабить собираются! – ответил герцог Вэркуэлл, презрительно скривившись. Он бы поступил именно так и ожидал подобных действий и от барона. Не меняя кисло-презрительного выражения лица, герцог заявил: – Но налог с этих бездельников я возьму полностью, они сами виноваты в том, что их ограбят!

Вошедший в деревню отряд так оттуда и не ушел, оставшись там на ночь. Вэркуэлл хоть и заявил, что возьмет все полагающиеся налоги с селян, но понимал, что это будет невозможно, если у них заберут все. А похоже, что баронские дружинники это и собирались сделать, раз остались в деревне на ночь. Ринус предложил сделать вылазку и наказать наглецов, но герцог воспротивился этому. Если разобрать завал в воротах и восстановить мост, то появится возможность не только выйти из замка, но и войти в него. Этим непременно воспользуются дружинники Дрэгиса, которые могли под покровом темноты подойти к замку. И неизвестно еще, где этот огнедышащий дракон. После того как сжег мост, он скрылся в ближайшей роще. Может, он там сидит и ждет, чтоб герцог с остатками дружины вышел в поле? Нет, лучше оставаться за крепкими стенами!

Барон Дрэгис остался на ночь в деревне, потому что селяне не успели собраться. Отъезд решили перенести на утро, но и утром сборы продолжились. Только к обеду длинная колонна маленьких и больших повозок начала выходить из деревни.

– Он что? Решил забрать из деревни все, что можно увезти? – удивленно спросил младший Вэркуэлл.

Даже с такого расстояния было видно, что повозки нагружены различным хозяйственным скарбом. За каждым из возов шли домашние животные, создавалось такое впечатление, что из деревни действительно вывозили все, кроме домов, вернее, лачуг.

– Это невиданно! – возмутился герцог. – Это уже не честный грабеж! Это я не знаю что! Это уже беспредел! Я понимаю – ограбить, но чтоб так!..

– Почему невиданно? – спросил Ринус у побагровевшего от злости отца. – Мы же видим!

– Дома-то они оставили, – заметил управляющий поместьем, пытаясь утешить герцога.

– Отец! Это!.. – Младший Вэркуэлл не нашел слов, чтоб назвать то, что он наконец разглядел. – Они уводят с собой и селян!

– Ваша светлость, – обратился к герцогу один из уцелевших лейтенантов дружины, обладающий более острым зрением. – Похоже, что жители деревни идут добровольно!