— Привет, Поля! — поздоровалась я, включив на аппарате функцию громкоговорителя. — Это Ева!

— Да неужели? — буркнула она в ответ.

— Ага! Звоню пожелать хорошего дня и спросить, как прошла твоя ночь?

В трубке обиженно запыхтели:

— Ты что, издеваешься?!

— Нет, наоборот! — тут же воскликнула я, хотя, по правде сказать, отлично понимала, почему она возмутилась. Мы ведь обе ожидали от «зелья вдохновения» несколько другого эффекта. — Просто хотела узнать, как дела. Ты вчера была такой… целеустремленной…

Поля громко фыркнула:

— Ну если моей целью было затопить квартиру, то, считай, программу максимум я выполнила.

Мы с Алексом одновременно нахмурились.

— Затопить? — переспросила я. — Ты так полы помыла, что ли?

— Нет! — огрызнулась подруга. — Я так приготовила макароны с сыром!

Честно говоря, у меня брови сошлись на переносице и мозг, кажется, аж задымился от скорости вращающихся шестеренок, но я так и не смогла придумать, как готовка макарон сумела привести к потопу…

— А ты чего так рано проснулась? — воспользовавшись заминкой, попыталась было перевести тему готесса. — Неужели Шурик оказался не так хорош, как я предполагала?

— Во-первых, — мрачно вставил заклинатель, — я не Шурик, а Александр! Причем Александр, который хорош всегда и во всем. В том числе и в приготовлении кулинарных блюд. Не то что некоторые!

— Нет, Ева, ты это слышала?! — воскликнула Поля. — Слышала?! Он потешается надо мной!

— Да, Алекс, — изо всех сил сдерживая смех, покачала я головой, — не надо так делать. Только и ты, Полечка, согласись: нужно иметь особые таланты, чтобы устроить потоп таким оригинальным способом. Я бы еще поняла пожар, если бы ты эти макароны сожгла, например. Но затопление…

— Так я их и сожгла! — эмоционально перебила готесса. — Вернее, они сами… сожглись. Ну я поставила ковшик на огонь, налила воды, дождалась, пока она закипит, сунула туда эти… палки, чтоб их… И все было бы ничего, если бы они сразу скукожились! Но они торчали из ковшика как крошечные легковоспламеняющиеся факелы. В общем, секунду спустя — я даже понять ничего не успела — они уже пылали. А я как раз параллельно на кухне стекла мыла и у меня под рукой оказалось ведро с водой, а в нем — тряпка. Ну я недолго думая и метнула ее на плиту. И только потом, когда вспыхнули шторы, до меня дошло, сколько на ней было химии…

— Так это вас, получается, пожарники затопили? — предположил Алекс, но я мотнула головой:

— Нет, там своя система типа душа. Как только датчики фиксируют дым, срабатывает автоматика и…

— …и потоп! — закончила за меня Полина. — Нет, ну до чего несправедливо, а?! Я только-только все почистила, а теперь опять убираться? Ну ничего, — хмуро добавила она. — На сей раз образ бедной падчерицы примерит на себя Богдан. Тем более это именно по его милости у меня случился пожар!

Алекс недоверчиво изогнул бровь:

— Брат захотел макарон?

— Нет! — отрезала готесса. — Но если бы я смогла найти хотя бы одну кастрюлю, для их варки мне не пришлось бы брать ковш, и огонь от слишком большой конфорки не попал бы на вермишель!

Я представила кладовую Поли, две полки которой были заставлены посудой от Berghoff (включая отличный набор, подаренный однажды на Рождество ее бывшим парнем: бедняга наивно полагал, что хорошая кастрюля пробудит в готессе таланты кулинара), и удивленно спросила:

— Как ты умудрилась в двухкомнатной квартире потерять штук двадцать кастрюль?

— Понимаешь, Ева, — скрипнув зубами, ответила подруга, — я вот тоже сначала думала, что это невозможно. Пока Богдан не узнал, что вода на мой стол попадает не из двухсотметровой артезианской скважины, как это происходит у четы Соколовых и у других «простых смертных», чей семейный бюджет позволяет содержать личный самолет, а прямо из-под крана. И наличие фильтра его не успокоило. Потому, пока я ползала по квартире со шваброй, он наполнил все мои кастрюли водой и спрятал под кровать. Знаешь зачем? Отстаиваться! Святой ежик, да что это вообще может значить?!

На сей раз мне пришлось зажимать себе рот ладонью, чтобы не заржать. Нет, серьезно: картинка того, как Полина мечется по квартире в поисках утвари, а потом пытается отнять ее у Богдана, свято верящего в то, что поступает правильно, была уморительной. Вот только Полина, кажется, считала иначе.

— Тебе смешно, да? — почти ласковым тоном уточнила она. — Ладно-ладно! Посмотрим, кто последним посмеется! Увидимся на тренировке, жокей!

И отключилась, давая мне шанс самостоятельно додумать подробности «наказания». Я закусила губу, пораскинула мозгами и вынесла вердикт: