3. Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал (М. Булгаков).

4. Коли бог тебя заметил – молчи, чтобы черт не увидел (Б. Андреев).

5. Исследуй, изучай все, что ни видишь, покори все кисти, но во всем умей находить внутреннюю мысль. В ничтожном художник-создатель так же велик, как и в великом (Н. Гоголь).

6. Иван. И страху натерпелся, и напелся, и наплясался… И уж так-то теперь на душе тяжко, так нехорошо – ложись и помирай (В. Шукшин).

7. Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную легенду, ибо я – поэт. Косней во тьме, тусклая, бытовая, или бушуй яростным пожаром, – над тобой, жизнь, я, поэт, воздвигну творимую легенду об очаровательном и прекрасном (Ф. Сологуб).

8. Мурзавецкая. Умри я, так вот что надо сказать: матери родной лишитесь (А. Островский).

9. В сущности, ему [Баргамоту] было завидно, что они свободны и идут туда, где будет светло, шумно и радостно, а он торчи тут как неприкаянный (Л. Андреев).

10. Что это за бестия наш брат чиновник! Ей-богу, не уступит никакому офицеру: пройди какая-нибудь в шляпке, непременно зацепит (Н. Гоголь).

11. Я не в силах, я не могу вынести всех мук их, голова горит моя, и все кружится предо мною. Спасите меня! возьмите меня! дайте мне тройку быстрых, как вихорь, коней! Садись, мой ямщик, звени, мой колокольчик, взвейтеся, кони, и несите меня с этого света! (Н. Гоголь).

12. Кто боится чего-то в лесу, тот лучше не ходи, пока падают листья и шепчутся (М. Пришвин).

13. Директор на минуту вышел. Позвоните через час (Э. Кроткий).

14. Знай я ремесло – жил бы в городе (М. Горький).

15. Ищешь-ищешь его под фитою – только пропащая работа, а он под фертом себя проименовал. Никакой пользы нет, а сиди на службе (Н. Лесков).

16. Листья, братья мои, дайте знак, что через полгода

Ваша зеленая смена оденет нагие деревья.

Листья, братья мои, внушите мне полную веру

В силы и зренье благое мое и мое осязанье,

Листья, братья мои, укрепите меня в этой жизни,

Листья, братья мои, на ветвях удержитесь до снега.

(А. Тарковский)

17. Про нынешних друзей льзя молвить, не греша,

Что в дружбе все они едва ль не одинаки:

Послушать – кажется, одна у них душа, —

А только кинь им кость, так что твои собаки! (И. Крылов).

18. Как ни хвали его усердный круг друзей,

Плохой поэт был их покойник:

А если он и соловей,

То разве соловей-разбойник (П. Вяземский).

19. Будь в жизни прям и непритворен,

Враждуя с ложью и со злом,

И да не будет опозорен

Твой фрак звездою иль крестом (Н. Щербина).

20. – Успокойтесь, успокойтесь, успокойтесь, профессор, – бормотал Берлиоз, опасаясь волновать больного, – вы посидите минуточку здесь с товарищем Бездомным, а я только сбегаю на угол, звякну по телефону, а потом мы вас проводим, куда вы хотите. Ведь вы не знаете города… <...>

– Позвонить? Ну что же, позвоните, – печально согласился больной и вдруг страстно попросил: – Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет предъявлено (М. Булгаков).

№ 93. Выпишите в контексте эталонные формы повелительного наклонения и конструкции, примыкающие к повелительному наклонению (формы совместного действия, конструкции с частицами давай, пусть и проч.), определите передаваемое ими значение – модальные значения, оттенки побудительности, экспрессивные оттенки.

1. «Тут все свои, – говорит Золушка, кончив песню и принимаясь за уборку, – огонь, очаг, кастрюли, сковородки, метелка, кочерга. Давайте, друзья, поговорим по душам». В ответ на это предложение огонь в очаге вспыхивает ярче, сковородки, начищенные до полного блеска, подпрыгивают и звенят, кочерга и метелка шевелятся, как живые, в углу, устраиваются поудобней (Е. Шварц).

2. Старинный парк, угрюмый и строгий, разбитый на английский манер, тянулся чуть ли не на целую версту от дома до реки и здесь оканчивался обрывистым, крутым глинистым берегом, на котором росли сосны с обнажившимися корнями, похожими на мохнатые лапы; внизу нелюдимо блестела вода, носились с жалобным писком кулики, и всегда тут было такое настроение, что хоть садись и балладу пиши (А. Чехов).