— Вот как?

— Должно быть, вас беспокоит судьба вашей сотрудницы, не так ли?

— Верно, Майкл! Именно поэтому я и решился побеспокоить вас.

— Понимаю. Непростая ситуация, должен сказать.

— В свое время вы обещали, что не будете препятствовать общению моей сотрудницы с ее мужем, вашим подчиненным и протеже.

— Я привык держать слово, Виктор. Или вы сомневаетесь в том, что я джентльмен?

— Нет, не сомневаюсь. Иначе зачем бы я вам звонил?

— Ладно, я вас понял. Если вы думаете узнать от меня, что именно происходит в одном из дотоле спокойных мест земного шара…

— Да, в столице Катара.

— То я в силу некоторых причин ничего не смогу сказать по этой теме.

— Меня интересует только одно: где находится моя сотрудница и все ли с ней в порядке?

— Меня недавно известили, что с вашей сотрудницей все нормально. Сейчас она находится в безопасном месте. Были некоторые нюансы, кое-какие сложности, потребовавшие вмешательства. Но теперь ее жизни ничего не угрожает.

— Уверены?

— Я получил информацию от человека, в словах которого не сомневаюсь.

Антонов с облегчением вздохнул и заявил:

— Хотя бы одна хорошая новость за весь сегодняшний день.

— Да уж, денек выдался нелегким.

— Как такое могло вообще случиться?

— Ситуация возникла неожиданно и развивалась стремительно. Помните, как у Киплинга описано водяное перемирие?

— Его кто-то нарушил?

— Вы сами так сказали. Впрочем, мне не хотелось бы распространяться на эту тему.

— Могу я попросить вас об одолжении?

— Да, конечно.

— Вы говорите, что Анна находится в надежном месте?

— Так и есть.

— Пусть позвонит мне. Можете это организовать?

— Я передам вашу просьбу, но думаю, что в ближайшие два или три дня сделать это будет трудно. Если вообще возможно.

— Почему?

— Анна находится в укрытии. Нужно немного выждать. Тогда ваша сотрудница сможет не только вам позвонить, но и будет доставлена в посольство или в аэропорт. Как вы распорядитесь, или она сама решит.

— Неожиданный поворот событий.

— Такова реальность, Виктор. Поверьте, что так будет лучше.

— Так вы гарантируете ее безопасность?

— Я уже сказал вам главное. — На линии на несколько мгновений воцарилась тишина, затем вновь зазвучал обезличенный голос с металлическими нотками: — Я уже сказал, что Анна Козакова в безопасности. Да, ей ничего не грозит. А вот в отношении ее мужа, то есть Айвена, я такой гарантии дать не могу.

Антонов едва удержался, чтобы не спросить у собеседника подробности и по этой теме.

Когда он вновь заговорил, его голос звучал спокойно:

— Майкл, это ваши дела. Козак — не мой человек, он мне не интересен! Единственное, что меня беспокоит, так это судьба моей сотрудницы.

— Хорошо, Виктор, я понял. У вас все?

— Мне нужно с ней переговорить до полудня девятнадцатого числа, никак не позднее.

— Чем это вызвано?

— Я тоже пока не могу всего сказать. Но это крайне важно.

— До полудня девятнадцатого, говорите? Это среда, кажется?

— Да.

— Ладно, посмотрю, что тут можно предпринять. У вас все, Виктор?

— Майкл, благодарю за информацию и потраченное время.

— Всего доброго, Виктор.

Антонов извлек из айфона СИМ-карту, спрятал ее в специальном карманчике своего портмоне. Несколько секунд он задумчиво смотрел через стекло, думая о своем, погруженный в собственные мысли.

Слова, сейчас сказанные Майклом, противоречили тому, что он увидел совсем недавно, но Виктор Михайлович все же склонен был верить именно этому человеку. В данной запутанной истории еще предстояло разобраться.

Антонов развернулся на Трубной. «Гелендваген» покатил по Большому Сухаревскому обратно в сторону офиса.

«С Анной, кажется, все разрешится благополучно, — подумал сотрудник ГРУ, носящий личину бизнесмена и мецената. — А вот Иван, похоже, попал в историю».

Ночь и день в том небольшом мирке, в котором против собственной воли очутился Иван Козак, оказались понятиями условными. Камеру заливал синевато-зеленый свет. Освещение здесь, судя по первым впечатлениям, не выключалось круглые сутки.