Рассмеявшись в ответ, Пари повернулась к Тео:

– А тебя?

У Тео шуток не нашлось:

– Это что, допрос?

– Ну что ты! – фыркнула Пари. – Нет, конечно. Ну так как? Арестовывали?

Через час, в течение которого парни притворялись, будто вовсе не проходят никакого собеседования на должность бойфренда Пари, а я притворялась, будто пришла сюда, исключительно чтобы поесть, хотя еду мне так никто и не принес, я пришла к одному знаменательному выводу: Пари большая толстая лгунишка.

– Ну? – спросила она, как только парни ушли.

У меня не было сил. Читать каждую эмоцию, попутно пробираясь сквозь ее собственные, было все равно, что бежать по шею в воде.

– Ну? – ответила я вопросом на вопрос.

– Ну-у-у? – снова спросила она, явно надеясь, что, потянув подольше «у», быстрее заставит меня все рассказать, и приподняла брови в ожидании моего ответа.

– В течение всего этого разговора, Пари, лгала только ты.

– Ты читала мои эмоции? – взвилась она.

– Пар, я не умею пропалывать чувства, как тебе, судя по всему, кажется. Не умею выбирать, что читать, а что нет. Тут либо все, либо ничего.

– Ох, понятно. Так что скажешь?

– Что ж, мне все-таки удалось выяснить три вещи.

– Замечательно. – Пари поерзала на стуле и наконец уселась поудобнее, чтобы внимательно послушать, как я буду озвучивать свои великие мысли.

– Ты боишься белок. Ты никогда не была в Австралии. И у тебя судимость.

У нее вытянулось лицо.

– Это я и сама могла тебе сказать.

– Могла, но не сказала. А теперь вопрос: почему не сказала?

– Потому что это было давным-давно, - пожала плечами Пари. – Я была совсем еще девчонкой.

– Сколько тебе было?

– Двадцать, ясно? Мне было двадцать. А теперь скажи, что ты думаешь о…

– За что тебя судили?

– Чак, мы здесь не из-за меня. Какой из них тебе понравился?

– Все трое очень даже ничего, хотя я никак не могу представить тебя рядом с инвестиционным брокером. Но должна признать, вкус у тебя что надо. Так за что тебя судили?

– Черт с тобой, - прошипела она сквозь зубы. – Одним словом, за хакерство.

Я не сумела бы скрыть своего удивления, даже если бы мне заплатили.

– Чего уставилась? Говорю же, я была девчонкой.

– То есть ты компьютерный гений?

– Была. Я была компьютерным гением. Сейчас мне и близко к компьютеру подходить нельзя. Таковы условия моего испытательного срока.

– Значит, он длится уже почти девять лет.

– Мне дали десять лет испытательного срока за то, что я хакнула федеральное хранилище и перевела деньги на мамин банковский счет. Я думала, весело будет. Так и было, пока меня не поймали.

– Ты перевела деньги?

– Восемнадцать долларов.

– Ничего себе! – Похоже, все на свете знают, как переводить деньги с одного счета на другой. Все, кроме меня. – Я и представить себе такого не могла. Но ты серьезно? Восемнадцать баксов?

– Поэтому мне и дали всего лишь испытательный срок. Как я уже сказала, тогда я просто собиралась позабавиться, – Пари пожала одним плечом с невинным видом. – К тому же мне было, чем похвастаться. Ты себе не представляешь, что это значит в хакерском мире. Так и подмывает рассказать по секрету всему свету.

– Наверное. Но у тебя же стоит компьютер в офисе.

– Один для деловых целей иметь разрешено. – Для убедительности и со всей серьезностью она показала мне один палец. – И никакого интернета. Даже самого медленного.

– Но ведь у тебя есть интернет. Я видела, как Тре на твоем компьютере порнушку листал.

– Что?! – обалдела Пари.

– Да ладно! Можно подумать, ты этим время от времени не грешишь.

– Грешу, но я на себя не работаю. А он на меня работает.

И тут меня приложило правдой, словно кирпичом:

– Так вот почему ты с проводами и кабелями возилась!

– Он смотрел порнуху?

– Ты пыталась скрыть, что у тебя проведен интернет.

– Да, да! – раздраженно рявкнула Пари. – Ты не представляешь, как меня это бесит. Мне даже замшелый компьютер со встроенным модемом нельзя купить. Вот и приходится изворачиваться.

– Сейчас я тобой безмерно восхищаюсь. Мне всегда хотелось быть компьютерным гением, и я бы им стала, если бы не Пол Санчес.

Ее брови вопросительно приподнялись.