— Вы кого-то ждёте?

Берлянчик назвал имя главы администрации.

— Его не будет, — сказала она. — Он только что звонил в агропром и предупредил, что сегодня не приедет.

Додик с облегчением вздохнул. То обстоятельство, что послед­ний из шести председателей тоже не явился на встречу, внесло успо­коение в его душу: он не любил ничего загадочного в природе. А ве­чером он позвонил Газецкому.

— Ну, как дела? — несмешливо спросил Миша. — Встреча состоя­лась?

— Нет, конечно, — отвечал Берлянчик, услыхав в трубке иронич­ный хохоток. — Но ты напрасно смеёшься... В агропроме я разговорил­ся с милой женщиной, у которой я получил отличный заказ. Тридцать домиков на берегу лимана. Заказчик — метизный завод. Оплата в дол­ларах. Ну как?!

Газецкий понял, что это правда. В трубке послышалось его гус­тое, тяжёлое сопение.

— Я же говорил тебе, — добавил Додик, — что успех всегда ле­жит через точку идиота!

Заказ был крупный. В Малой Долине на берегу лимана одно метизное предприятие решило построить тридцать домиков, и готово было оплатить работу валютой. Здесь всё устраивало Берлянчика, кроме одного: он не был строителем и не умел строить. Однако, этот недостаток не остановил его. Додик очень быстро разыскал строите­ля. По старой привычке окружать свою деятельность прекрасным по­лом, он привлёк к работе Тому Горбунец, покорённый её глубокими познаниями в строительном деле и женскими достоинствами.

По подписанию контракта Берлянчик сразу завязал с Томой лю­бовную интрижку и, по её просьбе, привлёк к делу её сожителя Толика (по официальной версии, мужа). Это был безработный прораб, который имел ещё одну семью и пытался стать на ноги, организовывая гастро­ли концертных групп в Русский драматический театр. Но, видимо, это было малоприбыльным занятием, потому что в этот период своей дея­тельности Толик ходил в старых узких брюках и в белых штопаных носках.

По предложению Берлянчика он отправился в РСУ курортстроя, где до этого работал прорабом, и увёл оттуда почти всех рабочих: каменщиков, штукатуров, плотников, кровельщиков и маляров.

Таким образом, Берлянчик, будучи председателем кооператива «Бум», оказался во главе сотен строительных рабочих, деятельность которых он всячески приветствовал, но ничего в ней не понимал.

Обязанности между собой поделили так: Толик и Тома выступали в роли специалистов, а Берлянчик занимался общей организацией дела и, надо сказать, небезуспешно. Это было поразительно. Дело в том, что природа щедро одарила Берлянчика достоинствами, остро противо­показанными любой административной деятельности. Его отличали лег­комыслие, тщеславие, доверчивость, разорительная щедрость, отсутст­вие ясных планов и целей и особенно — ненависть к любой организа­ции, как к форме стеснения свободы.

Стиль его руководства приводил в ужас Виталия Тимофеевича, бывшего директора комбината, который сетовал жене:

— Я ничего не понимаю. У него какие-то абстрактные подходы, абстрактное мышление. Он делает всё наоборот, что должны делать нормальные грамотные люди, и ты гляди, всё успешно получается!

На что жена глубокомысленно ответила:

— Наверное, времена сейчас абстрактные!

Впрочем, эти недостатки Берлянчика легко восполнялись его энергией, упорством, интуицией, способностью угадать последствия любого шага и безграничной верой в свой успех.

Между тем домики росли со сказочной быстротой.

В конце строительства Толик справил себе новый костюм и ку­пил старую «Вольво», а Берлянчик приобрёл «Фиат» и шофера Алкена. В эти дни их пригласил к себе генеральный директор завода и пред­ложил реконструировать заводское общежитие, чтобы расселить в нем китайских рабочих.

— В мае китайцы будут здесь, — сказал он, откинувшись на спинку кресла. — Берётесь или нет?

— Естественно, берёмся, — сказал бывший директор коптильного цеха, волею судьбы превратившийся в строителя. — А почему бы и нет? Пусть на май китайцы пакуют чемоданы.

И он зевнул, прикрывая рот ладонью, в то время как его кол­леги смотрели на директора круглыми от ужаса глазами. Уже в кори­доре между ними завязалась перепалка. Тома и Толик не понимали, как можно сделать реконструкцию девятиэтажки в два месяца, а Берлянчик не понимал, как можно отказаться от объекта, который сулит большие деньги.

— Зря вы согласились на эти сроки, — кипятился Толик.

— Это нереально! — вторила ему Тома.

— Друзья мои, деньги любят нереальности. Это основной закон для тех, кто ими дорожит. Если всё было бы просто, все были бы Рокфеллеры, но, увы, их сегодня единицы.

— Но это авантюра! Директор с первых дней увидит правду и решит, что мы просто аферисты.

— Молодой человек, — сухо возразил Берлянчик, — вас не долж­но это касаться...

— Как так?

— Мой вам совет: никогда не думайте за заказчиков. Во-пер­вых, это всегда не то, о чём они думают на самом деле, а кроме того, вы делаете два ненужных дела сразу: думаете за себя и за партнёра. Впрочем, если вы хотите продать «Вольво» и вернуться к театральным гастролям, я не возражаю. Я найду другого прораба.