Список прислали. И очень быстро. Кроме рядовых Цацкеса и Шляпентоха, в нем фигурировали командир полка подполковник Штанько, старший политрук Кац и старший сержант Циля Пизмантер. Моню и Фиму представили к почетной медали «За отвагу». Подполковника Штанько — к ордену Красной Звезды. Кац и Пизмантер довольствовались скромной медалью «За боевые заслуги».

Наверху список просмотрели и уточнили. Из него выпал рядовой Шляпентох, Цацкесу медаль «За отвагу» заменили на «За боевые заслуги». Награды Штанько, Кацу и Пизмантер утвердили без изменений.

Моня Цацкес хотел было возмутиться, устроить шум, подать рапорт начальству. Но тут его отвлекло другое событие. В полк прибыло новое пополнение, и с ним, в новенькой советской форме, рядовой Залман Зингерис, которого мобилизовал тыловой военкомат и направил как беженца из Литвы в Литовскую дивизию. Моня был так рад, увидев его живым и невредимым, что забыл про свои огорчения и целый день не разлучался с Залманом. Как будто близкого родственника встретил.

В один не самый прекрасный день на советско-германском фронте, и на том участке, который занимала совсем не Литовская дивизия, произошло событие. всколыхнувшее всю советскую страну до Тихого океана. Ничем до этого не примечательный человек, молоденький солдатик по имени Александр Матросов, сразу превратился в знаменитость. Почти в святого. В икону. Правда, он об этом уже не знал, потому что погиб. Его портрет со стриженой головой и грустными глазами смотрел со всех газет, со стен домов, школ, квартир и с листовок, которые политуправление советской армии распространяло среди личного состава вооруженных сил.

Что сделал Александр Матросов? Он совершил подвиг. Правда, судя по газетам, подвиги на фронте совершались каждый день и притом в массовом порядке. Тем не менее этот подвиг затмил все подвиги.

Александр Матросов закрыл своей грудью амбразуру вражеского дота. Не пустую амбразуру, а из которой торчал пулемет. И этот пулемет безостановочно стрелял, мешая наступать советской пехоте. Пехота залегла, не смея головы поднять. И тогда Александр Матросов подполз к доту, навалился грудью прямо на амбразуру, и пулемет захлебнулся, потому что все пули застряли в славной груди героя. Советская пехота воспользовалась передышкой, рванула вперед и с криком: «ура» водрузила красное знамя на крыше дота.

Александра Матросова товарищи застали бездыханным. Вокруг его стриженой солдатской головы посвечивало слабое сияние. Военнослужащие старших возрастов, которые прежде, до советской власти, верили в Бога, вспомнили, что такое сияние бывает только вокруг голов святых и называется оно нимбом.

Александру Матросову было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза с вручением Золотой Звезды и ордена Ленина. Его имя загуляло по всем фронтам, партийные пропагандисты и агитаторы рвали глотки перед солдатами, призывая их повторить подвиг Александра Матросова.

В Н-ском подразделении Литовской дивизии, которым командовал подполковник тов. Штанько, не отставали от всей страны и тоже рвали глотки. С еврейским акцентом.

Особенно усердствовали старший политрук Кац и партийный агитатор старший сержант Циля Пизмантер. Солдат собирали в блиндажах, под тремя накатами бревен, где не так был слышен грохот артиллерии, и втолковывали им, как это славно — умереть за Родину.

— Повторим подвиг Александра Матросова! — вбивал в стриженые солдатские макушки старший политрук Кац.

Циля Пизмантер повторяла то же самое, но у нее это получалось хуже. Она не выговаривала букву «р», а эта буква, как назло, повторялась и в имени и в фамилии героя.

Моня Цацкес вместе с другими отогревался в блиндаже, слушая вполуха, как его призывают повторить то, что сделал Александр Матросов, и со свойственной ему обстоятельностью думал, что толкать людей на подобные поступки, по крайней мере, бесхозяйственно. Ведь если все подряд солдаты повторят подвиг Александра Матросова, то Советский Союз останется без армии, и Германия выиграет войну. Правда, все амбразуры немецких дотов будут до отказа набиты русским мясом, но так ли уж это отравит немцам радость их победы?

Так думал Моня. Рядовой солдат. А в прошлом — рядовой парикмахер. Не гений и не полководец. Но начальство рассуждало иначе.

— Дадим своего Александра Матросова! — такой лозунг брошен был в каждом подразделении, и батальоны и полки соревновались, кто раньше выставит своего самоубийцу.

Литовская дивизия тоже хотела не ударить в грязь лицом. Здесь занялись поисками своего, литовского, Александра Матросова.

В Н-ской части, где командиром подполковник тов. Штанько, этот вопрос обсуждался в штабе. Под председательством самого подполковника Штанько. В присутствии командиров рот и батальонов, старшего политрука Каца и партийного агитатора старшего сержанта Цили Пизмантер. Рядовые на совещание не были приглашены: их дело выполнять решение совещания — лечь грудью на амбразуру указанного начальством дота.