– Не сейчас, Кот, – вяло махнул рукой Ангольд, – речь идет о нашем сыне, и шутки оставь для другого случая.

Шут обиженно фыркнул и снова укрылся за резным креслом короля.

Кот! Вот о ком Элис снова забыла, и совершенно напрасно. Ведь если бы не он, то Охотница не заинтересовалась бы подвалом, не услышала нападения на слугу Фиоро… и… да, а что было бы тогда? Пока Гринт неторопливо излагал то немногое, что знал о магии лесных людей, она прикидывала, что бы могло случиться? Спектакль Адоры удался бы на славу, стражники прикончили бы ее мужа не задумываясь, уж очень он был страшен, когда бросился на них, одержимый духами. Безутешная вдова осталась бы владелицей огромных владений и богатых городов. Это ли не ответ? Ради наследства Фиоро, которое досталось бы вдове, и было затеяно столь длительное представление. Настолько ли велик этот куш, чтобы заставить принца участвовать в мистерии? Этого Элис себе не представляла. Кто знает, что может быть для принца достаточно важным? Единственное, что Охотница знала о принцах наверняка – им нельзя доверять!

Король выслушал историю о проклятии рода и велел доставить графа. Фиоро вошел, сопровождаемый стражниками, которые держали алебарды наготове и хмуро следили за каждым движением арестованного.

– Граф, – усталым голосом заговорил Ангольд, – нам рассказали о том, что вы без нашего согласия заключаете договоры с джески.

– Это касалось лично меня, ваше величество, меня и моей ужасной тайны.

– Пусть так. Об этом после. Вы готовы подтвердить рассказ Гринта? Гринт, повтори коротко.

Граф слушал, кивал, в конце склонил голову:

– Все верно, ваше величество.

Затем он рассеянно вытащил пузырек, выпил содержимое и утер бороду, размазав синие капли. Потом, не глядя, протянул пустой сосуд стражнику. Тот опасливо взял и взамен вручил Фиоро другой пузырек, полный. Элис поняла, что охрана и узник проделывают этот обмен частенько. Что ж, всем спокойней.

Гринт рассказал о том, что графиня с помощью своей служанки и слуги принца Валентина подменила колдовскую субстанцию и позвала стражу. Одержимый граф был по-настоящему опасен, и его бы точно прикончили, если бы не проницательность Охотницы.

Король бросил взгляд на Элис, та присела в заученном поклоне.

– Пригласите графиню, – велел Ангольд.

Привели Адору. Она переоделась в строгое темное платье, которое приличествует скромной и достойной даме. Наряд был совсем простого покроя, однако подчеркивал тонкую талию и высокую грудь красавицы. Малый совет оживился – графиня произвела впечатление.

– Ваше величество, – Адора присела в поклоне, – надеюсь на вашу справедливость.

– Надейтесь лучше на наше милосердие, – завил Ангольд. – Вина доказана, вы пытались подстроить смерть супруга.

Граф Фиоро издал тяжелый вздох, и Элис ему посочувствовала. Бедняга был влюблен в красавицу Адору и радовался ее согласию на брак! А она оказалась такой подлой! Как обманчива красота! Элис вспомнила Валентина и вздохнула.

– Чем же доказана моя вина? – Адора уставилась на короля полными слез глазами. – Мою служанку видели там, где кто-то напал на слугу мужа. И что же? При чем здесь я?

– Старуха созналась, – вставил Гринт. – Сказала, что выполняла приказ госпожи.

– Ее пытали? – графиня обернулась к нему. – Признание, вырванное под пыткой!

– Нет, ее не пытали, до этого не дошло. Женщина была напугана и выложила все сама.

– Так вы ее запугали!

– Госпожа Адора, оставим в покое справедливость и обратимся к милосердию, – продолжил король. – Как же нам решить вашу судьбу? Вы жена графа, он ваш господин… Граф Фиоро, нам нужен ваш совет.

– Я не могу, – тот опустил голову. – Не хочу больше видеть эту женщину, но не желаю ей зла.

– Как же быть, – медленно проговорил Ангольд. – Ведь мы своими руками сочетали вас браком. Эти узы нерушимы. Кроме… разве что вспомнить старый обычай трех дней. Если вы оба заявите, что не имели супружеских отношений и не желаете иметь их впредь, то брак будет признан недействительным. Ведь три дня с момента свадьбы не прошло? Верно, Гринт?

– Да, ваше величество.

– Но скоро будет поздно. Итак, я спрашиваю обоих немедленно.

Граф осушил еще один пузырек. Адора глядела на него и ждала.

– На моей совести много грехов, – наконец заговорил Фиоро. – Пусть будет одним больше. Я не имел супружеских отношений с этой женщиной и не желаю их иметь. Адора…

– О каком грехе он говорит? – шепнул Килгрик, подергав Элис за рукав.

– О вранье, – так же шепотом ответила она. – Были у них отношения.

Она снова подумала о Валентине. Принцам верить нельзя!

– А-а-а… – глубокомысленно протянул оруженосец.

– Госпожа Адора, – с нажимом повторил король, – ваше слово? Мы склонны проявлять милосердие лишь в случае, если преступник раскаивается. Если вы настаиваете на своем замужестве, вашу судьбу будет решать законный супруг.

Адора, рыдая, подтвердила слова графа.

– Отныне вы не супруги, – заключил король. – Да будет так! Мы сохраним вам жизнь и свободу, госпожа Адора, если вы признаете, что сами придумали свой преступный план. И поклянетесь, что раскаиваетесь.