— И давно это у вас, если не секрет?

— Порядочно, — буркнул он. Говорить, что они встречаются уже несколько лет, ему не хотелось.

— Нет, ты просто не в себе, Норман. Если тебе приглянулась продавщица в магазине, это еще вовсе не значит, что ты без нее жить не можешь. Всех ведь все равно не перетрахаешь, дружок.

— А я и не…

— Тем более что гигантом секса тебя при всем желании не назовешь.

— Хильда…

— Молоденькие продавщицы всем мужикам нравятся — тебе об этом твоя матушка случаем не говорила? Думаешь, мне никто не нравится? Думаешь, я не запала на парня, который приходил нам гардины вешать, или на почтальона? Маленький, сексуальный, а как поет — обхохочешься!

— Говорю тебе, Хильда, мне нужен развод.

Она снова засмеялась и выпила еще вина.

— Ну и влип же ты, — сказала она и опять засмеялась.

— Хильда…

— Пошел ты знаешь куда! — Хильда вдруг разозлилась — и не потому, что он требовал развод, а потому, что настаивал на своем, не желал ее слушать. Он ведет себя как последний дурак, объяснила она ему, добавив все то, что он знал и без нее. Что таким, как они, развестись все равно не удастся. Что, если у его подружки нет денег, они будут биться головой об стену и в результате все равно ничего не добьются — только юристам-кровососам дадут заработать.

— Они тебя по миру пустят, эти жулики, — кричала она, и ее голос дрожал от гнева. — Всю жизнь на них работать будешь!

— А мне наплевать… — начал было он, хотя ему было совсем не наплевать. — Мне плевать на все, кроме одного…

— Так я тебе, кретину, и поверила!

— Хильда…

— Послушай, хватит тебе с ней церемониться. Отведи ее вечером в парк или еще куда-нибудь. От нас с тобой не убудет.

Она прибавила звук и быстро допила вино, а потом, в спальне, набросилась на него с еще большим «аппетитом», чем обычно.

— Господи, как это меня завело! — прошептала она в темноте, обхватывая его ногами. — То, о чем мы говорили… девица твоя…

Кончив, она сказала:

— Знаешь, у меня с этим почтальоном было. Клянусь тебе. На кухне. И, если хочешь всей правды, Фаулер тоже иногда меня навещает.

Он лежал радом с ней в темноте и не знал, верить тому, что она говорит, или нет. Сначала он подумал, что, услышав про Мари, она просто старается не отстать от молоденькой, но затем понял, что ошибся.

— Один раз мы занимались этим вчетвером, — призналась Хильда. — Фаулеры, я и еще один парень — он раньше в клубе работал.

Она начала водить пальцами по его лицу, чего он терпеть не мог. Ей почему-то казалось, что это его возбуждает.

— Расскажи еще про свою крошку, — попросила она.

Он сказал, чтобы она оставила Мари в покое и перестала гладить его по лицу. Теперь, когда она рассказала ему про Фаулера и почтальона, он мог не скрывать, сколько времени продолжается его роман с Мари. Он рассказал ей, и не без удовольствия, про первый день нового года, как он пошел в аптеку купить наждачную пилочку и «Колгейт» и как познакомился с Мари, потому что Мари и Мэвис обратились в турагентство за билетами в Коста-Брава.

— Но вы ведь еще ни разу… да?

— Много раз.

— Господи, где же? В подъездах? В парке?

— Мы ходим в отель.

— Ах ты, старый проказник!

— Послушай, Хильда…

— Прошу тебя, продолжай, дорогой. Рассказывай все, как было.

И он рассказал ей про ванную. Она стала задавать ему вопросы, вдавалась в самые интимные подробности, просила, чтобы он описал ей Мари. Когда их разговор подошел к концу, уже светало.

— Про развод забудь, — сказала она ему за завтраком как бы между прочим. — Слышать больше об этом не желаю. Не хочу, чтобы ты из-за меня разорился.

В тот день видеть Мари ему не хотелось. Не хотелось, но пришлось: они заранее договорились встретиться, она ведь знала, что накануне вечером он собирался поговорить с женой, и ей не терпелось узнать, чем этот разговор кончился.

— Ну? — спросила она его в «Барабанщике».

Он пожал плечами, покачал головой и сказал:

— Я ей все рассказал.

— И что она сказала, Норман? Что сказала Хильда?

— Сказала, что говорить о разводе — безумие. Сказала то же самое, что говорил тебе я: мы не сумеем с ней расплатиться.

Некоторое время они сидели молча. Наконец Мари сказала:

— Выходит, ты не можешь ее бросить? Неужели ты не можешь просто не возвращаться домой? Какую-нибудь квартиру мы могли бы снять. Не будем торопиться с детьми, любимый. Уйди от нее — это самое главное.

— Нас все равно найдут. Найдут и заставят платить.

— И заплатим. Если я буду работать, ты сможешь платить столько, сколько они потребуют.

— Ничего не получится, Мари.

— Милый, прошу тебя, уйди от нее.