Я хочу спросить: «Чем ты займешься после того, как закончишь это письмо?» Начнешь другое? Сделаешь из этого своего рода терапию, да?

Молчишь.

Ты стала обладательницей некоторого количества могил. Факт. Первая – муж, вторая – дочь, третья – свекровь, четвертая – твоя мать. Порядок здесь произвольный. По-настоящему ты была слишком далеко от всего, и я не верю тебе, когда ты думаешь, что твоя боль подлинная. Мне кажется, тебе вовсе не больно. Душонка твоя, загнанная глубоко в подземелье, разучилась выполнять свои обязанности.

Ты села на кровать для того, чтобы разобрать свои архивы, хранящиеся в коробке из-под обуви. Даже в кошмаре ты не могла этого представить.

Снимок. Женщина в шортах и майке, все домашнее, босая, сидит на краю матраца и смотрит на вытащенные на свет артефакты прошлого.

На лице женщины застыла неописуемая гримаса.

Это самые жуткие археологические раскопки в истории.

Ты чувствуешь запах каждого письма, запах воспоминаний. Как пахла твоя мать в последний твой визит в дом престарелых – о боги, избавьте от этого ужаса, прошу! Как пахло в морге, где ты опознавала трупы. (Очень странно выглядело твое хладнокровие – неужто ты все знала заранее?) Как пахло во время родов, когда твоя сгоревшая дочь рвалась в этот гнилостный мир.

А почему ты сейчас так спокойна? Какой мне задать вопрос, чтобы понять тебя?

Хорошо, радуйся, как радуется герой, победивший в конкурсе. Ты дошла до конца и победила, хотя потеряла все.

Две недели назад, похоронив их, ты вернулась домой и села смотреть телевизор. Убедила себя, что тот день был всего лишь днем. Совокупностью секунд, минут, часов, расположенных в определенном порядке. Всего лишь дерьмовый день. Считай, мертвецы не платят за квартиру – ни за газ, ни за электроэнергию, ни за квадратные метры, им уже ничего этого не надо. Как тебе эта мысль? Знаю – нравится. Это словно как сбросить с твоих плеч тяжелую ношу. Но как, я спрошу тебя, ты будешь оплачивать эти счета теперь? В одиночестве? Ты не работала пять лет. Как быть? У тебя есть ответ. Ты приняла решение, но ты меня бесишь, дура, потому что мне оно известно.

Хрен с ними, со счетами. Ты говоришь, тебе все равно. И думаешь о любовнице мужа, которая тоже осиротела. Муж сказал тебе, что между ними все кончено, но ты не поверила. Хорошо запомнилась эта сцена на кухне. Без сомнений, ему надо сохранить семью, поэтому он говорит тебе это. Успокаивает. Поглаживает. В этом он был мастак.

Бывшая любовница твоего мужа приходила на кладбище, и ты видела ее, вполне преуспевающую женщину. Ты, конечно, не была такой в ее годы, а напоминала сегодняшнюю тень, лишь более неопытную в делах скорби.

Возможно, умерев, ты присоединишься к ним, мертвым. Больше всего тебе хочется присоединиться к дочери, ведь если выбирать, то ее.

Не надо думать, что сегодня что-то решается. Всего лишь день. Как тогда, когда все умерли в сгоревшей машине. Или когда были похороны.

Присоединиться к мертвым – твое единственное желание. Вероятно, в твоем новом качестве, в новом качестве их, не произойдет того, что при жизни. Смерть милосердна. Кажется, она дает новый шанс.

Ты спрашиваешь меня? Я не имею об этих вещах ни малейшего понятия.

Понимаю, уже некому утешить тебя насчет уплотнения в груди, и тебе не доведется узнать, ложная это тревога или нет. Решение принято.

Письмо, которое ты писала все это время, предназначено женщине, чья жизнь кажется мифом. Есть ли она на самом деле, живет ли по указанному адресу? Кто она, если разобраться?

Когда ты выходишь из дома в этот догорающий всего лишь день, чтобы добраться до ближайшего почтового ящика, тебе все равно, реальна твоя бывшая подруга или нет. Теперь я почему-то верю. Тебе не больно.

Твоя последняя воля не имеет значения, это только пустой звук. Если не было первой или, скажем, сто двадцатой, какой толк в последней?

Снимок. Ты стоишь у почтового ящика, а по нагретому асфальту дороги позади тебя едут машины. Никто из прохожих или водителей не знает, кто ты такая. Их органы чувств не улавливают вибраций, исходящих от твоего бытия.

В настоящий момент, отсюда и дальше, ты мертва. Твоя последняя мысль была о большой порции ванильного мороженого. Хотя я могу и ошибаться.

Ты и твоя история закончились смертью, как миллионы других историй.

Миф развеян.