— Вы позволите мне показать нашей английской гостье птичник? Я уверен, что ей будет интересно увидеть птиц, которых собрала там Ее Императорское Величество.

— Ну конечно же, Алексис! — ответила княгиня. — Но если вы думали заинтересовать этим и меня, то должна вам сказать, что я и так уже слишком много раз его видела.

Когда она говорила эти слова, ее глаза лукаво поблескивали. Князь с улыбкой сказал:

— Мне очень жаль, что вы не составите нам компанию, но было бы обидно, если бы мисс Тайвертон лишилась такого зрелища. Все, что связано с художественными способностями нашей августейшей хозяйки дома, стоит посмотреть.

— Конечно, — согласилась княгиня и повернулась, чтобы продолжить разговор со своей собеседницей.

Полине очень хотелось бы отказаться и не ходить с князем, но, пока она пыталась сообразить, как это можно было бы сделать, тот властно взял ее под руку и повел по мраморным коридорам, направляясь к противоположной части дворца.

Идти пришлось достаточно долго. По пути им встречалось множество слуг, благодаря чему Полина, несмотря на все свои опасения, все-таки не чувствовала, что осталась с князем наедине. В конце концов они дошли до оранжереи, которая была построена рядом с дворцом. Прямо за ней находилась хитроумная конструкция птичника.

Первая часть здания была отдана под закрытый сад: как Полина уже слышала, это была одна из достопримечательностей дворца. Именно тут могли совершать прогулки дамы, когда наступала суровая русская зима и на улице становилось нестерпимо холодно.

Полина даже представить себе не могла, до чего красивы апельсиновые деревья в цвету. По стенам вились всевозможные лианы, в установленных на земле ящиках с землей цвели самые разнообразные цветы, начиная с орхидей и кончая фиалками: все они выращивались искусственно, по особому сложному способу, как того требовал жесткий климат России. Яркие краски цветов и их нежные ароматы, наполнявшие воздух, заставили Полину восторженно захлопать в ладоши.

— Ох, как красиво! Просто невероятно красиво! — воскликнула она в восхищении.

— Эти цветы уступают вам в своей красоте, — галантно ответил князь.

Полина мгновенно насторожилась и начала осматриваться, с ужасом обнаружив, что они оказались одни: кругом не видно было ни одного лакея или какой-нибудь другой прислуги.

— А где птицы? — нервно спросила она.

Князь указал вдаль, где между колоннами она могла видеть первые вольеры птичника.

— Через несколько минут мы пройдем туда. Торопиться нет нужды.

— Но я хочу на них посмотреть! — запротестовала девушка, надеясь застать там кого-нибудь, чтобы нарушить это чреватое опасностями уединение.

— А я хочу, чтобы вы меня выслушали.

— Вам нечего сказать мне, ваше сиятельство, что бы я хотела от вас услышать.

— Я заставлю вас изменить свое мнение.

С этими словами он подошел к ней чуть ближе.

— Я должен говорить с вами наедине, Полина, — в таком месте, где нам никто не помешал бы.

— Нет, этого делать не стоит! — быстро отозвалась она.

— Я настаиваю на том, чтобы вы выслушали то, что я хочу вам сказать.

Полина не знала, как ей убедить князя в том, что она не имеет ни малейшего желания оставаться с ним наедине. Но не успела она подобрать нужные слова, как он сказал:

— Моя комната находится недалеко от вашей спальни. Сегодня ночью я приду и поговорю с вами — после того, как все лягут спать.

— Нет… нет! Ни в коем случае! — воскликнула Полина, похолодев от ужаса.

Князь взял ее за локоть, и она ощутила силу его пальцев.

— Выслушайте меня, глупенькая вы девочка. Я не стану делать ничего, чего вы не пожелали бы. Я клянусь, что не сделаю вам ничего дурного, но мне надо с вами поговорить. Я должен объяснить вам, как много вы для меня значите и как сильно вы меня волнуете. Я еще никогда в жизни не испытывал такого чувства!

— Ваше сиятельство… женаты!

— Я докажу вам, что это не важно.

— Вы… даром потратите время. Вы… принадлежите вашей жене, и… больше никому!

Князь молча улыбнулся, и Полина поняла, что его только позабавили ее возмущенные протесты. Более того — само ее упорное сопротивление делало девушку только более привлекательной в глазах этого пресыщенного аристократа.

Полина была молода и неопытна — и в то же время она почувствовала, что настойчивые ухаживания князя грозят ей большими неприятностями. Ей казалось, что она ощущает, как он протягивает к ней руки, насильно привлекает к себе, мысленно приказывает подчиниться его желаниям, — и его сила воли была почти что гипнотической.