Полина глубоко вздохнула.

— Я… постараюсь. Я понимаю… что поступила неразумно… когда отправилась с князем в птичник, но я надеялась, что там кто-нибудь будет…

— Да, вы поступили весьма неразумно, — подтвердил лорд Чарнок.

Тут он вытащил карманные часы.

— Я должен вас оставить: Его Императорское Величество ожидает меня, чтобы показать мне свои теплицы с гвоздиками. По правде говоря, я и вернулся сюда сейчас для того, чтобы забрать забытую папку с архитектурными планами: мы собирались обсудить расширение теплицы.

Тут он поднял папку с бумагами, которую держал в руке. Полина тихо проговорила, едва сдерживая слезы:

— Я не должна вас… задерживать, ваша светлость. Я понимаю… как должна была вам… надоесть… своими затруднениями. У вас со мной… столько хлопот.

— Никаких особых хлопот, — ответил лорд Чарнок. — Но только вы должны поступать именно так, как я вам сказал. Имейте в виду: всем известно, насколько эксцентричен бывает князь, и большинство просто не принимает его всерьез.

Полина ничего не ответила, но лорд Чарнок почувствовал, что его слова мало успокоили испуганную девушку.

— Мне надо идти, — быстро сказал он. — Не стоит давать повод для слухов, а если кто-нибудь узнает, что мы с вами тут разговаривали без посторонних, их не избежать. Побыстрее возвращайтесь в гостиную, где осталась княгиня, а я пойду следом и посмотрю, чтобы по дороге никто не причинил вам неприятностей.

Полине показалось, что он над ней подсмеивается, и она ответила:

— Еще раз спасибо вам за то… что вы были так добры. В следующий раз… я постараюсь вести себя более благоразумно.

Она не стала дожидаться его ответа, а поспешно пошла по коридору. Лорд Чарнок проследил, чтобы она вошла в гостиную, где, как он знал, находилось в это время несколько гостей. Только потом он направился к двери на террасу, где его ожидал царь.

Его Императорское Величество на самом деле вовсе не интересовали гвоздики, как и архитектурные планы, которые лорд Чарнок держал в руке. Он сосредоточился на совершенно другом вопросе, пытаясь выяснить, как именно в Британии относятся к конфликтам России с Турцией и Персией и есть ли у лорда Пальмерстона какие-то догадки или сведения относительно тех шагов, которые русское правительство намерено предпринять на Востоке.

Лорд Чарнок прекрасно это понимал. Направляясь на встречу с царем, он уже пришел к выводу, что его дальнейшее пребывание в России будет пустой тратой времени. Он был абсолютно уверен в том, что, как бы он ни старался, ему не удастся найти ответы на вопросы, которые поручил ему выяснить лорд Пальмерстон. А с остальными проблемами прекрасно справляется граф Дэрем, действуя по обычным дипломатическим каналам.

Лорд Чарнок всегда знал, что с русскими трудно иметь дело, потому что они всегда думают одно, а делают другое. Чтобы заранее предугадать их образ действий, необходим был человек с даром провидения или умения читать чужие мысли.

«Даже если я пробуду здесь еще двадцать лет, — сказал он себе, — я все равно ничего не достигну».

С другой стороны, какое-нибудь случайно услышанное им непродуманное замечание могло бы пролить совершенно неожиданный свет на возможное развитие событий в будущем. Именно на это и рассчитывал лорд Пальмерстон, отправляя его в эту поездку.

«Мне дали невыполнимое задание, — подумал лорд Чарнок. — И, право, у меня нашлось бы дело получше, чем льстить монархам — какими бы могущественными они ни были».

В этот последний визит в Россию он вдруг понял, что ему совершенно не нравится русский царь. Немало его знакомых охотно рассказывали ему о весьма отталкивающих свойствах характера Его Величества. Так, например, он имел привычку объявлять сумасшедшими тех людей, кто позволял себе выражать несогласие с ним и с департаментом, известным под названием Третьего отделения тайной полиции. Главным назначением этой организации, во главе которой стоял друг императора, граф Бенкендорф, было служить моральным врачевателем нации во всех городах России.

Но больше всего лорд Чарнок возмущался царящими повсюду бедностью, болезнями и нищетой, от которых страдал простой народ. В тот момент, когда в Зимнем Дворце устраивались пышные приемы с тысячей приглашенных, женщины и дети умирали от голода. А царь тем временем был занят тем, что разрабатывал для своих войск по-павлиньи яркие новые мундиры.

«Это все — просто фарс! — сказал себе лорд Чарнок. — И чем скорее я вернусь в нормальную обстановку — в свою родную Англию, — тем лучше!»