— До этого сбора еще очень далеко, и если я и пошлю чек его организационной комиссии, то не раньше 1953 года.

— Ну, если ты заговорил о чеках, — сказал Артур.

— Я — о чеках, а ты говоришь так, словно у тебя уже упакованы чемоданы и заказана гостиница, — сказал Джо.

— А ты говоришь так, словно мы должны радоваться, если протянем с тобой еще неделю, — сказал Артур.

— Так оно и есть, — сказал Джо.

— Брось ты, Джо.

— Твой наивный оптимизм на поверхности весьма привлекателен, но в глубине души ты ведь знаешь, что сам себя обманываешь. Нам с тобой уже почти по пятьдесят три, а это значит, что мы можем скончаться в любую минуту. За последние годы у меня были такие минуты, когда я, честно говоря, вовсе не возражал, чтобы это случилось. Я уже не в таком упадочном настроении, как прежде, но и не жду больше ничего хорошего. Мне хочется, чтобы Энн вышла замуж за стоящего парня. Джоби… За своего сына я не очень-то волнуюсь, но о девушках нужно заботиться.

— А как насчет Эдит?

— А что насчет Эдит? Разве ей кто-нибудь нужен? Если бы я завтра сыграл в ящик, думаешь, ей было бы хуже? Я не думаю. Но мне хотелось бы, чтобы Энн нашла кого-нибудь стоящего.

— Она найдет, — сказал Артур.

— Может, тот парень и не был так уж плох.

— Только не говори этого Эдит.

— Не скажу, но тебе я могу признаться. Откуда мне знать, правильно мы тогда поступили или нет? И я скажу тебе: я этого не знаю. И никогда не узнаю, и потому в душе у меня всегда будет бродить сомнение. Но одно я тебе точно обещаю: в следующий раз я вмешиваться не буду. Если она кого-то полюбит, я буду радоваться за нее от всей души.

— Правильно, Джо. Я рад, что ты так считаешь. Я всегда говорил: в Энн есть нечто особенное.

— Что есть, то есть, — согласился Джо. — Джоби вот-вот выгонят из колледжа, и это частично моя вина — не следовало отправлять его в колледж, раз он этого не хотел. Но мальчики должны быть твердыми и стойкими.

— А ты сам твердый и стойкий?

— Ну, тебе виднее. Но мне кажется, я довольно стойкий.

— Пожалуй.

— Я шел по жизни легко: никаких трудностей и испытаний. А потом вдруг все на меня навалилось. Поэтому, наверное, теперь и кажется, что я хрупкий. А может быть, я такой от природы. Не забывай, что на тебя свалились испытания, когда ты был значительно моложе. И тебя поддерживала Роз.

— Это верно.

— Мне, Артур, не следовало так говорить. Получилось, будто Эдит меня не поддерживала. А она меня поддерживала, и мы оба это знаем. Я не могу ее винить.

— Конечно, нет. Что ж, мне пора домой.

— Говорят, что с возрастом потребность в сне резко снижается, но я так не думаю. Что ж, увидимся утром.

Такие беседы у друзей были нередки, и у Роз Мак-Генри хватало ума их поощрять, а у Эдит хватало ума в них не вмешиваться.

Как-то раз в начале 1936 года Джо отправился в Нью-Йорк повидать Энн и заодно уладить некое дело, которое, в сущности, можно было уладить и по телефону. Он не пытался подгадать время своего приезда к тому, чтобы встретиться с Кейт Драммонд, но так уж получилось, что они встретились.

— Папа, сколько дней ты пробудешь в Нью-Йорке? — спросила Энн.

— Сегодня и завтра, — сказал Джо. — А почему ты спрашиваешь?

— Ты не сочтешь меня последней скотиной, если я пообедаю с тобой не сегодня вечером, а завтра? У нас сегодня вечером в магазине переучет товаров.

— Ну, я, конечно, сочту тебя последней скотиной, но что уж тут поделаешь? Кейт, а вы свободны?

— Я свободна, мистер Чапин.

— Мы можем пообедать в «21», и, говорят, там можно купить билеты в театр прямо перед началом спектакля.

— Это замечательно, просто замечательно, — сказала Кейт.

В такси Джо заговорил с Кейт, и начал с самой безобидной темы.

— Как поживает Отец Драммонд? Вы, наверное, знаете, что это была его кличка в колледже?

— Знаю. Только не знаю почему, — сказала Кейт.

— Не знаете? Дело в том, что многие парни считали, будто он похож на священника. Должен заметить, что вел он себя далеко не так, как положено священнику, но вид у него был весьма невинный. И наверное, такой он и до сих пор. Я ведь не видел вашего отца лет двадцать пять.

— А вас он называет «Герцог».

— Да, Герцог. Слава Богу, эта кличка ограничилась Йелем и не дошла до Гиббсвилля. Я очень рад, что вы с Энн подружились.

— Вы даже не представляете, насколько ярада. По-моему, таких привлекательных девушек, как Энн, я просто не встречала.

— А Энн мне сказала, что она никогда не встречала таких привлекательных девушек, как вы. А я согласен и с ней, и с вами. Однако я хотел бы вас немного о ней расспросить.