— У нашей дочери своя жизнь. Кроме того, в этом году она уезжает из России, поэтому следить за Матвеем Яковлевичем будет некому. Пойми, так будет лучше для всех нас! И для Матвея Яковлевича в первую очередь.

— Предоставь ему самому право выбирать, где и как провести закат своей жизни. По-моему, он этого заслуживает, и не настолько он беспомощен, как тебе могло показаться. А что касается нашей дочери, с чего ты взяла, что она хочет уехать из России? Насколько я вижу, она бунтует против этого всеми силами, и по-своему она права

— Уверяю тебя, что самое позднее на следующей неделе мы пойдем в посольство оформлять ей визу.

— И откуда вдруг взялась такая уверенность?

— Лизе больше нечего здесь ловить. Жених ее бросил, а в Америке перед ней открываются прекрасные перспективы.

— Начнем с того, что их разрыву поспособствовала именно ты! Оставим моральную сторону этого поступка в покое, но с чего ты решила, что после этого Лиза бросит работу, карьеру, друзей и сбежит из России?

— Не смеши меня! Лиза делает здесь карьеру? У киношников не бывает карьеры. Они живут и подыхают в полной безвестности на своей собачьей работе, а их место тут же занимает очередной безумец. Кино — это наркотик! И как любой наркотик, оно коварно, поскольку затягивает в свои сети юные неокрепшие души. Именно это и произошло с нашей дочерью. И я удивлена, что ты не видишь грозящей ей опасности!

— О какой опасности ты говоришь? Сценарист — нормальная профессия. Не хуже и не лучше всех прочих. Если нашей дочери нравится этим заниматься и у нее это получается, так почему бы и нет? Она давно уже выросла и стала самостоятельной, если ты не заметила. Так почему же ты грубо вмешиваешься в ее жизнь, пытаясь переделать ее по собственному образу и подобию? Насколько я понимаю, появление в Москве твоего молодого коллеги тоже не случайно? И дело отнюдь не в конгрессе?

— Разумеется, — Ирина невозмутимо помахивала кончиком туфельки. — Я считаю Пола отличной кандидатурой на роль мужа нашей дочери.

— И Версальски, конечно же, поет тебе в унисон. Ради того, чтобы продолжать работать под твоим покровительством, он готов пойти даже на такую жертву, как женитьба на Лизе. А саму Лизу ты спросить не забыла, нужен ли ей такой муженек? Ах да, по твоей логике, это излишне, Ты сама лучше всех знаешь, что кому надо!

— Не заводись! Тебя это не красит.

— Ирина, по-моему, кому в нашей семье и грозит опасность, так это тебе. Одним прекрасным днем ты проснешься и поймешь, что осталась одна. А мы все отвернулись от тебя и ушли. Понимаешь, все! Мой отец, я сам, наша дочь — все! И что ты тогда будешь делать? Ради кого ты жила все эти годы? Ради себя или ради нас? И что тогда для тебя «семейные традиции», если сама семья давно от них отказалась?

— Боже мой, сколько патетики! А на деле слова, одни слова. Что ж, я осознала, к чему ты клонишь. Ты угрожаешь мне бойкотом и собираешься подбить на то же самое Лизу. Значит, война! Только учти, я всегда добиваюсь своего, чего бы это мне ни стоило! И можешь не пугать меня одиночеством.

— Ты так ничего и не поняла, — тяжело вздохнул Максим. — Никого я ни к чему не призываю. Ты сама отделяешься от нас и даже не осознаешь этого. Просто ответь себе на один вопрос: для кого ты сейчас так стараешься? Для себя или Лизы.

— Риторический вопрос! — фыркнула Ирина.

— Значит, ты считаешь, что для Лизы, — подытожил Максим. — Только ты не учитываешь того, что наша дочь не собирается выступать в роли живого инкубатора для твоих будущих сверхгениальных внуков. Все, ради чего ты это затеяла, называется раздутое самомнение и гипертрофированное честолюбие. Заметь: твое самомнение и твое честолюбие. Мне лично абсолютно все равно, кем будут наши внуки и родятся ли они от отца с ученой степенью или .простого сценариста. Лишь бы здоровыми росли и родителей радовали.

— Тряпка! — желчно бросила Ирина. — И всегда был бесхарактерной тряпкой! Мне все время приходилось тащить тебя, подталкивать, всячески мотивировать, лишь бы ты не бросал на полпути начатые дела. Но сейчас ты превзошел самого себя. Поздравляю! Твое наплевательское отношение к собственному ребенку перешло все допустимые границы!

Максим почувствовал, как к лицу прилила кровь, а в висках застучало. Усилием воли он подавил в себе нестерпимое желание сорваться и накричать на жену. Выждав секунд пять, чтобы успокоиться, он предельно спокойно произнес:

Иногда люди путают бесхарактерность с терпением. Не повторяй эту ошибку. Терпение имеет свойство внезапно заканчиваться, и тогда окружающих может ждать весьма неприятный сюрприз.

— Ты опять мне угрожаешь?

— Вижу, что я зря начал этот разговор. Ты глуха и слепа к моим доводам, тебе застят глаза твои амбиции Знаешь, единственное, о чем я жалею, так это о том, что милая провинциальная девочка Ира давным-давно умерла, превратившись в циничную стервозную щучку, мало заботящуюся о том, что испытывают ее близкие люди. Тогда ты была честной и открытой. А сейчас ты — подлая и беспринципная особа. Видимо, зря я поддался твоим уговорам и переехал в Штаты. Эта страна донельзя испортила тебя и разрушила наш брак.