И то сказать – девяносто лет!

Каждому бы так.

Когда поезд остановился в Ухте, было уже темно.

Выйдя из поезда и пройдя сквозь одноэтажный барак, громко именовавшийся вокзалом, мы с Наташей увидели на противоположной стороне привокзальной площади тускло светившийся салон одиноких «жигули», водитель которых хищно поглядывал в нашу сторону и, судя по всему, видел в нас потенциальных клиентов.

Я не стал разочаровавать его и махнул рукой. Мотор «жигулей» тут же взревел, машина выпустила клуб синего дыма и, рванувшись с места, через несколько секунд остановилась перед нами. Наташа захихикала.

Цыкнув на нее, я открыл заскрипевшую дверь и сказал:

– Адам Казимирович, отвезите нас в отель! Водила удивленно уставился на меня и ответил:

– Я не Адам Казимирович, а в отель – пожалуйста. Пятьдесят рублей.

Перегнувшись через спинку сиденья, он выдернул кнопку задней двери, и мы с Наташей уселись на продавленное сиденье.

Машина опять взревела и покатилась по темным улочкам захолустного городка.

Попросив отвезти нас в отель, я не ошибся в терминах, и через пять минут «жигули» остановились перед трехэтажным домом, напоминавшим то ли отделение милиции, то ли пансионат для умственных инвалидов.

Над центральной дверью этого серого кирпичного кубика красовалась надпись «Отель Олимпик», сделанная из гнутых газосветных трубок. Светились они через одну, и вывеска выглядела как «Оеь Оипик». Наташа снова захихикала, и я опять ткнул ее локтем в бок. Расплатившись, мы вышли из машины, и «Адам Казимирович», дав газу, рванул обратно на вокзальную площадь.

Войдя в вестибюль, мы подошли к стойке, за которой сидела толстая тетка в шиньоне, и я сказал:

– Нам нужен двухместный номер.

Тетка оторвала взгляд от женского романа в мягкой обложке и ответила:

– Есть только люкс. Вас устроит?

– А нам люкс и нужен, – сказал я. – Вы же видите, какие мы молодые и красивые!

Тетка посмотрела на мою повязку, улыбнулась и сказала:

– Давайте ваши паспорта.

Мы положили ксивы на стойку, и, оглядевшись, я заметил в углу дверь, за которой был подсвеченный разноцветными огнями полумрак.

Подумав, я снова обратился к тетке:

– Вы тут пока оформляйте, а мы пойдем в бар. Тетка кивнула, не поднимая головы, и мы направились в бар.

Бар отеля «Олимпик» выглядел гораздо приличнее, чем сам отель. Ничего удивительного в этом не было, потому что привести в божеский вид питейное заведение гораздо проще, а главное – дешевле, чем сделать из задроченного дома приезжих отель.

Посмотрев по сторонам, я выбрал столик в углу, и мы направились туда.

Как только мы уселись, к нам подошел официант в помятой гаврилке и, дыша перегаром, спросил:

– Что будем кушать?

Я посмотрел на Наташу, она отрицательно помотала головой и сказала:

– Принесите мне чешского пива. Официант нисколько не удивился и перевел взгляд на меня.

– Мне тоже пива и пока больше ничего. Он кивнул и удалился.

Я повернулся к Наташе и спросил:

– А откуда ты знала, что здесь есть чешское пиво?

– Женская интуиция, – ответила она. – А еще женская интуиция подсказывает мне, что вон за тем столиком сидят представители местного криминалитета и весьма интересуются твоей персоной. Наверное, им понравилась твоя повязка.

Я посмотрел в ту сторону, куда она показала глазами, и увидел сидевших за дальним угловым столиком трех местных братков. Они были коротко подстрижены и одеты в черные кожаные куртки. Все трое смотрели на нас и негромко переговаривались. Увидев, что я смотрю на них, один из братков сделал приглашающий жест, дескать – давай к нам! Я улыбнулся и отрицательно покачал головой. Браток развел руками, мол – как хочешь, было бы предложено. Я тоже развел руками, и они, поняв меня так, что я сильно занят своей девушкой, стали разглядывать Наташу.

– А ты им, пожалуй, нравишься, – заметил я, понаблюдав за их мимикой и жестами.

– А как же, иначе и быть не может, – ответила она и засмеялась, – но сначала им понравился ты.

Я тоже засмеялся и сказал:

– Ты только им такого не скажи, голову отвинтят.

– А что, боишься, что придется заступаться за меня?

– Нет, не боюсь, – ответил я, – но всегда удивлялся тому, как безмозглые бабы любят ставить мужиков в идиотское положение. Вот ляпнет она что-нибудь такое, за что ей язык оторвать нужно, а мужику – геморрой. Он бы и сам ей за такой базар голову отвернул, а вроде должен ее защищать, как джентльмен, и получаются никому не нужные проблемы. Врубаешься, о чем я говорю?