Зелёное вышитое ромашкам покрывало, на тон светлее травы, что словно ковёр раскинулась под ногами. Рядом стоит закрытая крышкой корзина: коричневая и плетеная.

Мужчина любовь всей её жизни сидит, словно мальчишка, выставив на траву босые ноги. Синие джинсы, черная футболка, оттеняющая его смуглую кожу. Его волосы распущены, струясь по плечам, на кончиках завиваясь в колечки. Лёгкий ветерок приносит запах свежескошенного сена и цветущей липы.

– Франческа, ты где. В облаках витаешь крошка?- спрашивает её герцог, доставая бутылку.

Она удивляется, видя, как плещется, омывая стекло изумрудная жидкость в гранёном бокале. 'Что празднуем, хочет спросить Франческа'?- но, слова застревают в горле.

Небо темнеет. Ветер гонит чёрные тучи. Она молчит и смотрит, как жидкость в её бокале мутнеет, стекло холодеет в ладонях. Она разжимает пальцы, бокал падает, абсент разливается.

– Глупышка, -шепчет незнакомый, женский голос. Оборачивается. На лицо капает первая тёплая дождевая капля. Воздух застыл, сгустившись.

– Ты?- Спрашивает Франческа. Комок подступает к горлу. Она задыхается. Это лицо. Эти яркие зелёные глаза с коричневым ободком вокруг зрачка. Её глаза, те, что она однажды видела на медальоне, которой он не успел закрыть. Кэтрин.... И всё внутри сжалось...

– Он мой,- продолжает говорить та, которая уже триста лет в могиле.

'И как она может стоять здесь и так улыбаться? Как такое вообще возможно'?

Здесь всё возможно,- шепнул незнакомый голос. Убедительный и очень приятный.

Герцог обнимает Кэтрин за талию. Её тёмно-бардовое платье, льнёт к изящной фигуре. Они воркуют, точно голубки на карнизе. Драгон целует её шею, ласкает прозрачную кожу. В его взгляде сквозит обожание. Коралловые губки Кэтрин презрительно сжимаются. Она не ненавидит её- Франческу. Она выше её. Кэтрин знает себе цену. Она его королева.

Слезинка непрошенной гостьей скатывается по щеке Франчески, рисуя на белой коже дорожку. 'Нет только не это. Нет!'- кричит её душа, а сердце разбивается на осколки.

Дождь резкий злой и колючий. Порыв ветра тёплый, пыльный настигает её, толкает в спину. Франческа падает на землю, чёрную и сухую, где всего лишь секунду назад, была трава, зелёная, густая и мягкая на ощупь. Ей хочется убежать, невыносимо хочется закричать, зажмурить глаза и закрыть лицо руками. Что бы не видеть её лица. Такого красивого, такого неповторимого. Совершенного в каждой чёрточке. Ненавистного лица Кэтрин.

Франческа больше не может терпеть. Издевательский хохот раздаётся в её ушах, мелодичный и жёсткий. И девушке остаётся только смотреть, сожалеть, молчать, а сердце в груди мучительно стонет и плачет. Сжимается - и на душе горько-горько. Иголки-осколки покалывают всё сильнее и сердце в её груди дребезжит - и кажется ещё одно мгновение Фрэнни не вынести, её сердце лопнет, как мыльный пузырь так сильно сдавило, непереносимо... 'Ах' шепчет, вздыхает, сгибаясь от невыносимой тяжести, тело не слушается, словно ожидая чего то, сигнала команды, чтобы облегчённо рассыпаться прахом.

Грянул гром. Ярко, до боли в глазах рассекла чёрное небо молния. Ветер спутал распущенные волосы, взметнув их вокруг головы Франчески. Ледяные капли прикоснулись к коже. Её платье намокло и тут- тело оттаяло миллионами иголочек, играя, вспышками приятной щекотки и болезненной дрожи. Больно, приятно и снова мучительно ей вновь ощущать себя живой. Голос вернулся. Франческа пронзительно закричала и перенеслась куда-то ещё.

Сводчатые высокие арки. Потолок нависает тёмный. Искорки ползут червяками, освещая стены покрытые слизью и плесенью. Воздух сухой. Что удивительно: откуда здесь влага? Девушке хочется замереть и по сторонам осмотреться. Здесь так жутко и одновременно прекрасно. Цвета пульсируют. Стены колышаться рябью. Чёрный, бронзовый. Ослепительно-белый, отражается яркой вспышкой в её мозгу. Страшно, жутко , а отвести взгляд нельзя - затягивает.

Франческу кто-то подталкивает, заставляет идти вперёд. Может быть так проще? Пусть за неё решает кто-то другой. Одиночество, тоска возвращается. Внутри пустота и холод. Невыносимо, хочется сжаться, присесть в уголочек и разрыдаться, выплакать всё. Но здесь, где бы она не была, это немыслимо.

Ощущение что наблюдают - чувствует кожей. Арки сменяются, узким коридором, за которым виднеется лестница. Пять ступенек, ещё пять, поворот: узкая дверь с золотистой ручкой. Дотрагивается, поворачивает и заходит внутрь. Комната обычная ничем не примечательная. Стол деревянный массивный под старину. Кожаное кресло. Торшер стоит рядом. Тени играют в углу, запутавшись в паутине. Желтые обои и тишина, нависает, ждущая. Только лишь окно, до самого пола слегка приоткрыто и с занавесками шепчется ветер. Хочется подойти к нему, посмотреть, что за стеклом, что там за горизонтом. Запах приторно-сладкий. Кровь? 'Да', инстинкт подсказал ей и заставил желудок сжаться от боли. Голод стискивает её внутренности, покрывая изморозью, неприятно, болезненно, мучительно. Изощрённой в своей медлительности пыткой.

Тихий шорох. Франческа оборачивается. В кресле за её спиной сидит мужчина.

– Догадываешься, зачем ты здесь?- спросил, заставляя её вздрогнуть.

Голос был с хрипотцой, но мелодичный.

Хотела спросить: О чем это ты? Не смогла открыть рта, обомлела, чувствуя, как дрожь холодит её кожу. Свет торшера отбрасывал тень на его лицо красивое и волевое, а на стене за его спиной дрогнули контуры чего-то большого. Крылья? Или показалось. Что здесь сон, а что явь? Где она вообще оказалась? Спрашивала у себя, Франческа, но не находила ответа.