Кристина Новак ждала в вестибюле отдела полиции и вскочила, когда вошла Пия. Она была очень бледной и заметно нервничала.

— Здравствуйте, госпожа Новак. — Кирххоф подала ей руку. — Пойдемте со мной.

Она сделала знак полицейскому за стеклом, чтобы он ее впустил. Нажимная дверная ручка зажужжала. Одновременно загудел мобильный телефон Пии. Это была Мирьям.

— Ты в офисе? — Голос подруги звучал взволнованно.

— Да, как раз только приехала.

— Тогда посмотри электронную почту. Я отсканировала документы и послала тебе в приложении. Кроме того, сотрудница архива дала мне пару советов. Я поговорю еще с некоторыми людьми и перезвоню.

— О’кей. Я сейчас посмотрю. Большое спасибо.

Пия остановилась на втором этаже перед своим офисом.

— Вы не могли бы пару минут подождать здесь? Я сейчас приду.

Кристина молча кивнула и села на один из пластиковых стульев в коридоре.

Из всех коллег только Остерманн был на месте. Хассе поехал в пансионат «Таунусблик», чтобы поговорить с постояльцами, Фахингер искала возможных свидетелей в жилом квартале в Нидерхёхстштадте, а Бенке делал то же самое в Кёнигштайне. Пия села за свой письменный стол и открыла электронную почту. Среди традиционного спама, против которого была бессильна даже защитная система сервера полиции, она нашла сообщение с данными польского отправителя, открыла прилагаемые документы и стала их поочередно просматривать.

— Вау! — воскликнула Кирххоф и усмехнулась.

Мирьям действительно провела хорошую работу. В городском архиве Венгожева она нашла школьные фотографии 1933 года с изображением выпускного класса гимназии в Ангербурге и газетную статью о торжественном награждении победителей парусной регаты, так как Ангербург на Мауерском озере уже тогда был цитаделью водного спорта. На обеих фотографиях присутствовал Давид Гольдберг. В газете он также упоминался неоднократно: как победитель регаты и как сын ангербургского коммерсанта Самуэля Гольдберга, который учредил приз для регаты. Это был настоящий Давид Гольдберг, который умер в январе 1945 года в Аушвице. У него были темные волнистые волосы и глубоко посаженные глаза; щуплый и невысокий, не больше ста семидесяти сантиметров. Рост мужчины, который был убит в собственном доме в Келькхайме, в молодые годы был где-то примерно метр восемьдесят пять. Пия склонилась над газетной статьей из «Ангербургских ведомостей» от 22 июля 1933 года. Победившая команда парусной яхты с гордым названием «Честь Пруссии» состояла из четверых молодых людей, которые счастливо смеялись, глядя в камеру: Давида Гольдберга, Вальтера Эндриката, Эларда фон Цойдлитц-Лауенбурга и Теодора фон Маннштайна.

— Элард фон Цойдлитц-Лауенбург, — пробормотала Пия и, кликнув мышкой, увеличила фотографию.

Это, должно быть, считавшийся пропавшим без вести в январе 1945 года брат Веры Кальтензее. Нельзя было не заметить сходства между почти достигшим своего восемнадцатилетия юношей на фотографии 1933 года и его шестидесятилетним тезкой-племянником. Пия распечатала файлы, затем встала и попросила Кристину Новак зайти в офис.

— Извините, пожалуйста, что заставила вас ждать. — Она закрыла за собой дверь. — Могу я предложить вам кофе?

— Нет, спасибо. — Кристина села на край стула и поставила сумку на колени.

— Ваш муж при разговоре со мной был, к сожалению, столь же сдержан, поэтому я хотела бы узнать от вас чуть больше о нем и его окружении.

Женщина спокойно кивнула.

— У вашего мужа есть враги?

Бледная Кристина покачала головой.

— Нет, насколько я знаю.

— Какова обстановка у вас в семье? Кажется, отношения между вашим мужем и свекром не особенно хорошие.

— В любой семье всегда возникают какие-то конфликты, — фрау Новак нервным движением руки смахнула с лица прядь волос. — Мой свекор, однако, никогда не сделал бы ничего, что могло бы навредить Маркусу, а соответственно, мне и детям.

— Но он обижен на вашего мужа за то, что тот в свое время не захотел взять на себя руководство строительной фирмой, это так?

— Фирма была делом всей жизни свекра. На ней работала вся семья. Конечно, он и мой деверь надеялись, что Маркус поможет им выйти из затруднительного положения.

— А вы? Как вы отнеслись к тому, что ваш муж этого не сделал, а занялся индивидуальной предпринимательской деятельностью?

Кристина Новак ерзала на своем стуле.

— Если быть честной, то я тоже хотела, чтобы он взял фирму. Впоследствии я восторгалась им за то, что он не сделал этого. Вся семья, включая меня, оказывала на него большое давление. Я, к сожалению, не особенно смелый человек и опасалась, что Маркус с этим не справится и мы всё потеряем.

— А как сейчас? — поинтересовалась Пия. — Ваш свекор не очень переживает из-за того, что произошло с вашим мужем вчера ночью.

— Здесь вы заблуждаетесь, — быстро сказала Кристина Новак. — Свекор, между прочим, очень гордится Маркусом.

Пия в этом сомневалась. Манфред Новак, совершенно очевидно, был человеком, которому тяжело давалась потеря влияния и репутации. Разумеется, Кирххоф могла понять, что его невестка не хотела говорить ничего плохого о родителях своего мужа, с которыми жила под одной крышей. Она часто встречала таких женщин, как Кристина Новак, которые пытались закрыть глаза перед реальностью, опасались любой перемены в их жизни и изо всех сил старались изображать видимость полного порядка.

— Вы можете предположить, почему напали на вашего мужа и пытали его? — спросила Пия.

— Пытали? — Фрау Новак еще больше побледнела и недоверчиво посмотрела на Пию.

— Его правая рука расплющена. Врачи пока еще не могут сказать, удастся ли ее вообще спасти. Вы этого не знали?

— Нет… нет, — сказала Кристина, чуть замешкавшись. — И я не имею никакого представления, почему кто-то мог пытатьмоего мужа. Он занимается ремеслом, а не… не является тайным агентом или кем-то наподобие этого.