Часы, тянувшиеся между закатом и восходом, казались нереальными. Именно так я себя и чувствовала в темной спальне, свернувшись на коленях Блейна и убаюкиваемая его руками. Я ощущала легкий запах его парфюма и тепло его кожи через покровы разделявшей нас одежды, и мне очень хотелось, чтобы он рассказал о себе больше.

— Когда ты был в армии? — спросила я, наконец, закрыв глаза.

— Шесть лет назад, — ответил он. Блейн успел снять жакет с галстуком и закатать рукава с тех пор, как я его оставила на диване в гостиной. Когда он передвинулся, его рука задела мою грудь, и я вздрогнула, пытаясь игнорировать случайное прикосновение.

— В каком подразделении? — мне было любопытно, потому что вооруженные силы — это последнее, что я могла бы ассоциировать с Блейном. Он казался слишком аристократичным для армии.

— ВМС… «Морские Котики».

Это повергло меня в шокированное молчание. Мое уважение к нему поднялось на новый уровень, потому что отец всегда внушал мне, что следовало ценить людей, которые вступали в ряды вооруженных сил.

— Удивлена? — спросил он после того, как я так ничего и не сказала.

— Немного, — кивнула я после некоторой нерешительности.

— И с чего бы это?

Мне не хотелось оскорблять его чувства, поэтому я постаралась осторожно подбирать слова:

— Просто… такие люди, как ты, редко идут в армию.

— И что означает «такие люди, как я»? — сухо осведомился он.

Я поморщилась, ничего не ответив. Он вздохнул.

— Полагаю, я не могу тебя в этом винить, — наконец, произнес он. — Мой отец был вне себя, когда узнал, что я собирался вступить в ряды Военно-морских сил. Но наши мнения по жизни разошлись уже задолго до того, как я решил служить.

Я собиралась задать очередной вопрос, когда он устало вздохнул, прижавшись головой к задней спинке кровати. Меня пронзил приступ вины, и я попыталась сдвинуться с его колен, но его рука сжалась вокруг моей талии, удерживая меня на месте; он не произнес при этом ни слова. Опять растянувшись вдоль его тела, я закрыла глаза и расслабилась.

Когда я снова проснулась, комнату заливал утренний свет, и меня окутывало восхитительное тепло и уют. Через несколько секунд я осознала в чем была причина. Позади меня лежал Блейн, прижимавший меня к себе, и его рука покоилась поверх моего живота. В течение ночи он каким-то образом уложил нас обоих в горизонтальное положение и накрыл одеялом.

Мой сон как рукой сняло, когда я осознала, что моя футболка задралась до самой талии. Прежде чем лечь в постель прошлой ночью, я сняла шорты, поэтому теперь под майкой на мне оставалось только нижнее белье, и мой мозг безрезультатно пытался вспомнить, была ли это лучшая пара моего белья.

Лихорадочно размышляя над тем, что делать, я почувствовала, как Блейн тоже пошевелился. Его рука сжалась, притягивая меня еще сильнее к его телу, и я почувствовала, как сзади ко мне прижалось нечто, что, определенно, могло указывать только на одну физиологическую особенность его тела.

Должна признаться, присутствие мужчины в моей постели являлось для меня малознакомой ситуацией. Я не была девственницей и потеряла невинность еще в шестнадцать лет на заднем сидении седана в удушливых объятиях Донни Лестера. Но с тех пор, как мы с ним разошлись, мой сексуальный опыт оставался крайне несодержательным, если не сказать, почти несуществующим. А это означало, что я не слишком представляла, как адекватно вести себя в данной ситуации.

Блейн снова переместился, и его ладонь обхватила мою грудь. У меня перехватило дыхание, и это при том, что я даже не знала, были ли его действия сознательными. Наверное, у меня вырвался всхлип, потому что он вздрогнул и поднял голову с подушки.

Я закрыла глаза, совершенно не двигаясь, потому что не имела ни малейшего представления, какими были его намерения, и, если оставаться абсолютно честной, не знала, какими будут мои собственные действия. Мое тело, казалось, имело свою собственную переполненную энтузиазма реакцию на его прикосновения, и к моему возраставшему смятению, это было крайне очевидным.

Как будто осознав после резкого пробуждения, где он находился, Блейн лег назад, и я почувствовала его дыхание поверх своего уха.

— Ты уже проснулась? — его голос был настолько мягким, что я почти его не слышала.

Я кивнула, едва дыша.

Блейн не двигался несколько секунд, и его ладонь казалась брэндом, прожигавшим мою грудь, а потом он медленно освободил руку, лежавшую поверх меня, и мое тело сжалось от разочарования.

Перевернув ладонь тыльной стороной, он, едва касаясь, провел пальцами поверх обнаженной плоскости моего живота и, переместившись к бедру, задержал руку на изгибе, поглаживая большим пальцем чувствительную кожу.