– Мне жаль. Очень жаль. Извините, норр Серж, но мне нужно побыть одной.

– Как вам будет угодно…

После обеда, когда я сидел над бумагами, послышались шаги.

– Норр Серж? – раздался голос Гэрта. – Не помешаю?

– Проходите, мастер. Чем могу помочь?

– Хотел обсудить одну проблему.

– Да, понимаю, о чем вы хотите поговорить. О визите людей норра Барта?

– Нет, не только об этом, – нахмурился Гэрт. – В вашем раздоре с норром Робьеном виноват я. Именно из-за моего присутствия в замке норр Кларэнса рвет и мечет. Мне лучше покинуть Альдкамм.

– Оставьте, Гэрт! Это не имеет отношения к нашим разногласиям с Робьеном. Не будь вас, он бы все равно нашел причину, чтобы выразить свое недовольство. Его не устраивает союзник. Ему нужен вассал, готовый грызть глотки непокорным соседям.

– Я разговаривал с Мэриан. Вы собираетесь в Кларэнс?

– Конечно. Я же не могу отправить норрессу без должного сопровождения!

– И что вы думаете предпринять?

– Вы знаете, Гэрт, у меня столько забот в этом мире, что голова идет кругом.

– Должен быть выход.

– Должен. Например, заключить мир с Бартом.

– Простите? Мир с Бартом норр Сьерра? Вы предадите Робьена?

– Нет, я не предаю союзников. Даже сумасшедших. Хочу отправиться к норру Робьену и уговорить его заключить соглашение с норром Сьерра. Предложу забыть о вражде и сесть за стол переговоров, чтобы решить эту проблему миром.

– Вы думаете, он согласится?

– Гэрт, а что ему остается делать? Удар по Сьерра нанесен, цель достигнута. За блокаду и ограбленные караваны мы уже рассчитались. Сполна рассчитались. Хватит кровь проливать! Тем более что количество трофеев уменьшилось. Купцы решили не рисковать и, несмотря на некоторые неудобства, уходят в порт Грэньярда. Лучше потерять время на разгрузке, чем судно вместе с товаром.

– Я очень сомневаюсь, что Робьен пойдет на это соглашение…

– Робьен скверный политик! У него нет денег для войны и усмирения мятежных земель. Так что возникла тяжелая ситуация. Можно сказать, патовая. Он не может поссориться с нами и не может заключить мир с Бартом. Подмять меня под Кларэнс тоже не удастся. Я согласен быть союзником, но не вассалом. Вот и получается, что у нас троих нет выхода, кроме одного – заключить мир.

– Значит?

– Надо ехать. Ехать и постараться примирить двух норров, возомнивших себя богами.

– Вы рискуете, Серж…

39

Женщина пела песню так, будто плела венок из цветов и душистых северных трав. Возникало ощущение, что звуки не только слышишь, но и видишь. Словно трава, послушная дуновению ветра, звуки ее голоса переплетались и раскрывались яркими бутонами соцветий. Голос крепчал, и вот еще несколько женщин подхватили песню. В нее влился звонкий перелив свирелей, и песня заиграла новыми нежными красками. Она звучала здесь, среди суровых стен Альдкамма. Голоса отражались от холодных камней и улетали в безбрежные просторы Асперанорра.

Да, у нас праздник. Именно сегодня. Сейчас.

Жители замка стояли двумя рядами, оставив широкий проход для будущей семьи. Людей было много. Лица у всех серьезные. Им пока еще нельзя было шутить и смеяться. И улыбаться тоже нельзя. Потому что дело предстояло важное, спешки и суеты не терпящее.

Свадьба у нас. Первая, которую видели стены этого замка.

– Эх, хороша! Раздери меня дрэнор, но хороша! – пробурчал Мэдд.

Он стоял рядом со мной, чинно сложив руки на животе, и выглядел как благообразный святоша. Просто священник, а не рыцарь. И взгляд у него был серьезный, как на приеме у архиерея. Мы с ним стояли, смотрели на невесту, появившуюся из дверей донжона. Девушка у нас скромная, как невесте и положено, но и в простом наряде из простого льняного полотна хороша до беспамятства. Без украшений и кружев хороша, чертовка! Послышался звон монет. Под ноги невесты падали деньги. Они звенели и прыгали, разлетаясь по каменным ступеням.

– Эх, дьявол! Красавица! – это голос Воронова. Вслед за ним послышалось еще несколько голосов, одобрявших Кирину красоту.

– А ну тихо! – грозно зарычал Мэдд. Он сопел и косился на потупившихся соседей.

– Ка-арр-р! – поддакивал ему ворон Нур.

Птица, сидящая у меня на плече, будто чувствовала серьезность момента. Несколько раз щелкала клювом и хлопала крыльями. Наконец все замолкли, и наступила мертвая тишина. Слышны были лишь слова песни, мелодия свирели и сопение Мэдда.

О чем эта песня? Конечно же о любви. О бездонной глубине глаз любимой и радости встречи. О верности и судьбе. О дорогах и судьбах. О людях.

От ворот замка навстречу своей будущей жене шел Рэйнар. Он был так же просто одет, как и молодая, но путь его оказался намного сложнее. Потому что летели ему под ноги не серебряные монеты, а камни. Причем, согласно традициям, камни должны были бить по ногам. Пусть и не сильно, но все равно больно. Зачем? Есть такая древняя традиция на северных землях. Мол, юноша, пока дойдет до своей суженой, должен многое вынести. И боль – одно из испытаний. Вот и осыпали Рэйнара дождем из мелких камешков, чтобы почувствовал молодой всю тяжесть пути к счастью. Раньше, как мне рассказывал Мэдд, камни брали покрупнее, и жениху сбивали ноги до крови. Пока дойдет до невесты, все ноги в крови. А ведь бывало, что не доходил, а доползал. Может, и дико выглядит, но никуда не денешься. Традиция…