В конце концов посол впал в немилость. Он поссорился с самим Вольфом фон Хакстхаузеном, обер-шталмейстером старого короля, и налгал об этой ссоре с три короба, однако его ложь была тут же разоблачена, что привело к “незаявленной” прощальной аудиенции у короля и поспешному отъезду из страны. Томас не знал сути этой ссоры, но “незаявленная” аудиенция у короля явилась причиной того, что Молесуорт не получил на прощание ценного подарка, который обычно дарили послам, когда они покидали королевский двор. Посол написал из Англии и просил, чтобы ему выслали этот подарок, но это ни к чему не привело.

– Старый король уже устал от него, – сказал Томас.

Местью Молесуорта была написанная им книга о Дании. Злобное и оскорбительное описание этой страны.

– Положительным в ней был только раздел о законах и законодательствах, – не без гордости заметил Томас. – “Своей справедливостью, краткостью и четкостью они превосходят все, что мне известно… и написаны на языке этой страны”, – восторженно писал Молесуорт. Томас, естественно, был доволен этой похвалой. Не самими законами, а тем, что посол понял их ценность.

Я поинтересовался, не говорится ли в этой книге чего-нибудь и о Норвегии.

– А как же! – засмеялся Томас и достал книгу. – На целых полстраницы он перечисляет то, что считает мелочами. Видишь ли, он никогда не был в Норвегии, поэтому мог писать только о несущественных вещах. Но фактически он пишет не только об отрицательном. Вот послушай: “Норвежцы – выносливые, трудолюбивые и порядочные люди. Они уважают других людей, но себя уважают больше, чем датчан, которых презрительно зовут “ютами” [5] . – Томас посмотрел на меня поверх очков и засмеялся. – Он явно чего-то не понял, если считал, что называться “ютами” унизительно и обидно. Ха-ха!

Смех был неискренний. Может, у самого Томаса текла в жилах кровь ютов?

– Выносливые, трудолюбивые и порядочные, – повторил я. – Как я понимаю, знание людей было одной из его сильных сторон.

Томас замахнулся на меня книгой.

– Но они слишком уважают себя, – сказал он. – И здесь Молесуорт попал в точку. Самодовольные – вот, наверное, самое подходящее слово, что скажешь? Да и их трудолюбие тоже весьма сомнительно, если судить по тем норвежцам, которых я знаю. – Он подтолкнул меня к двери. – Где дрова, которые нужно было доставить из гавани? Что-то я их здесь не вижу. – Я выскочил за дверь и слышал, как он ворчал мне вслед: – Трудолюбивые, порядочные. Гм! Но хуже всего то, что они сами в это верят.

Книга, вышедшая из-под пера Молесуорта, сильно навредила репутации Дании за границей, и хотя один немец и один датчанин попытались описать Данию такой, какая она есть, это мало помогло. Произведение Молесуорта пользовалось большой популярностью и продолжало выходить все в новых изданиях.

Так что неудивительно, что король опасался, как бы и посол Папы не отозвался неблагоприятно о Дании.

В те недели, пока мы ждали отъезда в Норвегию, нунций дей Конти успел осмотреть в Копенгагене несколько мест – Верховный суд, университет, биржу, Круглую башню, и я не раз видел, как он сидел в университетской библиотеке и делал записи для своего предполагаемого отчета.

Тем не менее Томас не сомневался, что за приездом нунция скрываются другие, менее официальные причины.

– Не верю я в этот отчет, – упрямо твердил он. – Во всяком случае, он приехал сюда не только ради него. Сегодня я опять видел, как он направлялся на встречу с королем. В этой встрече принимали участие также старший секретарь Германской канцелярии Сехестед и тайный советник Отто Краббе. О чем, интересно, они говорили?

Как обычно, я пытался проверить правильность его утверждений с противоположной точки зрения.

Новый Дворцовый закон должен был быть принят в Акерсхюсе на другой год после посещения Норвегии королем. Для разработки этого закона была создана комиссия, и Томас входил в нее, из-за чего ему часто приходилось посещать королевские канцелярии. Благодаря этому он видел, слышал и знал все, что происходит вокруг короля, лучше, чем кто-либо другой, – порой делал кое-какие намеки, хотя я был единственный, с кем он делился своими наблюдениями. Работа над Дворцовым законом не доводилась до сведения общественности и должна была стать достоянием гласности не раньше нового года, тогда же король должен был официально объявить планы своих поездок на будущее лето.

Что касается многочисленных встреч нунция во дворце, Томас считал, что они только подтверждают, что целью его посещения была попытка выяснить, какие общие внешнеполитические интересы могут быть у Папы и у Датского королевства. Испанская война за наследство бушевала во Фландрии, на Рейне и даже в Италии, другими словами – в пугающей близости от Папы. Кроме того, войска шведского короля Карла XII бесчинствовали в Польше. Дабы усилить эту нестабильность, курфюрст Баварии вместе с королем Португалии предпочли поддержать Францию в этой войне за наследие, тогда как немецкие князья, например Фредерик Бранденбургский, поддерживали императора и англо-нидерландскую сторону. Другими словами, Европа снова лишилась равновесия и была близка к большому пожару. А потому, считал Томас, Папа хотел выяснить, на каких союзников Рим мог бы положиться. Официально – чтобы найти возможность повлиять на воюющие стороны или заставить их сесть за стол переговоров. Неофициально – чтобы укрепить владения Папы, если над ними нависнет угроза. Так считал Томас.