— А теперь, — сказал Альберт Тиш, стряхивая крошки на запыленный пол, — я тебе кое-что покажу…

Он открыл конверт и достал оттуда пачку документов. На одном из них Отто вверх тормашками прочёл: «Театр «Жемчужный Дуб», осенняя программа». Листок казался очень старым.

— Я нашел это в библиотеке, — пояснил Альберт, — поэтому мы и пришли сюда. Скоро ты всё поймешь. Знаешь, существует разновидность Кармидийцев, ныне очень редкая. Они называются сумеречниками. Они могут превращаться из человека в животное и обратно. Всегда в одно и то же животное.

— Например, в кошку?

— Да, например в кошку. Сумеречники потому так и называются, что живут как бы между светом и тенью. Они не являются целиком ни одним существом, ни другим. А сумерки — это время, когда день встречается с ночью. Не совсем ночь и не совсем день. Вот и сумеречники такие же — где-то посередине. Они могут жить очень долго, иногда многие сотни лет. Но для этого им нужно часто превращаться в животное, — каждый раз, когда они захотят.

— Значит, Натаниэль Крейн тоже сумеречник?

— Да, хотя говорить об этом не принято.

— Мы его встретили, и он мне не понравился.

— Понимаешь, дело в том, что сумеречники не совсем такие, как мы. Временами они видят картины будущего, даже нескольких возможных вариантов будущего. Иногда эти картины открываются им лишь на краткий миг. Иногда бывают более сложные видения. Часто перед ними предстают люди, которых они не знают, неведомые им места. Такие видения пугают их. Они называют их дальновидением, не любят и боятся.

— Папа, всё это тебе рассказал Натаниэль Крейн?

— Нет, конечно. Я знаю это просто потому, что вырос в Тигродоме.

— А это как-то связано с конвертом?

— Да. — Альберт достал листок, покрытый рисунками. — Этот свиток, очень старый, был найден много лет назад. Таков обычай сумеречников. Если они видят картину будущего — дальнего будущего, — они рисуют увиденное и закапывают рисунок под корнями дерева. Вот там его и нашли.

— Просто закапывают, и всё?

— Да. Понимаешь, сумеречники верили — а те, кто еще остался, верят до сих пор, — что деревья играют в нашей жизни огромную роль. Деревья не передвигаются с места на место. Они укреплены корнями в земле. Растут медленно и равномерно. Весной, летом, осенью, зимой. Ничто их не торопит. Они как часы. Когда Город только строился, здесь было много сумеречников. Вот почему у нас так много деревьев. Их посадили они.

— Значит, в этой бумажке говорится о будущем?

— Не спеши, сначала я расскажу тебе, как свиток был найден.

Отто, как ни старался, не мог припомнить, чтобы Альберт Тиш когда-нибудь говорил так много.

— Понимаешь, его нашла Эльфина. Я тоже там был.

— ЭЛЬФИНА?!

— Да. Мы дружили… Тогда еще дружили.

— ДРУЖИЛИ?!

— Да. Она жила на барже в Краснолунье. Ее отец был горожанином, редкостным мерзавцем. А мать сбежала. Она была волшебкой.

Уже в который раз за день Отто почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.

— Значит, Эльфина наполовину волшебка?

— Да.

— Тогда почему же она их, то есть нас, так ненавидит? Почему она ненавидит волшебок?

— Наверно, именно поэтому. Она ненавидела мать за то, что та ее бросила. Та поступила ужасно. Девочке было всего шесть лет. Отец был жестоким негодяем и почти все время ходил пьяным.

— Папа, а почему ты не захотел быть волшебкой?

— Это совсем другое дело, Отто. Я ушел не потому, что не хотел быть волшебкой. Я хотел работать с книгами, сохранить Кармидийские документы. А единственное место, где это было возможно, — библиотека. Помнишь, как она приходила туда?

Отто кивнул. Разве такое забудешь!

— Так вот, она приходила за этим документом: она давно искала его, да и меня тоже, среди речных трущоб. Ей и в голову не приходило заглянуть в библиотеку, потому что она считала, что я никогда не сумею устроиться на приличную работу. А я таки устроился, и забрал с собой предсказание, потому что его нужно хранить при подходящей температуре и влажности, иначе листок может рассыпаться.

— По-моему, он вполне крепкий, — заметил Отто.