А Отто с Альбертом пошли домой.

Сначала они ничего не говорили, просто шли молча, бок о бок.

— Помнишь, на предсказании был рисунок сердца, разбитого надвое, а потом снова соединенного? — спросил, наконец, Отто.

— Помню, конечно.

— Так чье же это было сердце, как думаешь?

— Произошло так много всего, — ответил Альберт, немного подумав. — Не знаю, может, Араминты, может, Эльфины, а может, и самого Города.

Снег пошел гуще.

— В понедельник у мамы день рождения, — напомнил Альберт. — Ты не забыл?

— Я подарю ей шарф, — сказал Отто. — Его для меня связала мадам Моргана. Ты слышал, что ведьмицы открыли свой собственный магазин? Вот откуда у них такая потрясающая одежда.

— А я подарю ей вот это, — сказал Альберт и достал из кармана громадный лунный камень, который Меграфикс вручил Отто в бильярдной.

Оба остановились и долго-долго смотрели на камень.

— Будто лучик света, — сказал Отто. — Лучик луны.

— Как думаешь, ей понравится?

Отто поднял глаза и заглянул в спокойное лицо отца.

— На днях она мне сказала, что я должен гордиться тобой, потому что ты многое сделал для Кармидийцев. Ты их спас…

— Так сказала МАМА?

— Да, пап, сказала.

Альберт смотрел на огромный Город, залитый огнями тысяч уличных фонарей, свет которых терялся в пелене густого снегопада.

— Так сказала мама… — прошептал он.

— Смотри, смотри, вон там! — вскричал Отто, указывая в ту сторону, откуда они пришли. По тропе шел тигр, в полумраке казавшийся рыжевато-черным. Позади него мелькнула еще одна тень, сливавшаяся с белесым зимним пейзажем, почти неразличимая на фоне заснеженной земли. Тень пересекла тропу и направилась к Альберту и Отто. В воздухе затрепетало белое облачко ее дыхания.

На них в упор, не мигая, смотрела снежная тигрица. Она шла к ним. На какое-то мгновение она оказалась так близко, что стоило ей наклонить величественную голову — и ее лоб коснулся бы ладони Альберта.

Когда она проходила мимо, Отто почувствовал волну тепла, исходившего от ее тела. Потом тигрица снова ушла — словно растворилась в сумерках.