– Да, мне сейчас тяжело, – осторожно согласилась Дина. – Это мучительно. Мне так не хватает Игоря!

– Ещё бы. Ой, ты прости, что я не смогла тогда с тобой встретиться.

– Когда?

– В начале октября. Мне ужасно неудобно.

– Да брось, подумаешь!

– Нет. Я тебя пригласила, ты отмахала двести километров, чтобы навестить подругу. И в результате всё сорвалось. Гриша незапланированно погнал меня на корпоратив.

– Даже и не переживай. Я отлично там у вас потусовалась. Новое платье выгуляла.

– Какое?

– То, ярко-красное, с цветком. Я тебе фотку присылала.

– Ой, да, чудесненькое! Слушай, Дин, а кто теперь помогает тебе с салоном? Игорь-то… погиб… А сама ты точно выйдешь в ноль, если не в минус.

– Салон я почти продала.

– Ой, да ты что!

– Осталось подписать бумаги. Надеюсь, покупатель не соскочит.

– На похоронах ты выглядела исключительно. От кого было платье? А очки? Шляпа, перчатки, шуба – всё так гармонировало друг с другом! Ты сама подбирала? Или стилист? Я украду этот образ, не возражаешь?

– Твой Гриша, насколько я знаю, в добром здравии. Не рано ли готовить траурный наряд?

– Ха! Твой Игорь тоже был в добром здравии. Ещё и на десять лет моложе моего пусечки. И каков результат? Ужас!

– Ты права, результат кошмарный: я блеснула на похоронах ослепительным нарядом и готовлюсь получить наследство.

– Я о том и говорю! Никто не вечен. Никогда не знаешь, где поджидает тебя удача. Вчера ты была бесправной жёнушкой, сегодня – держатель портфеля акций. Ты умница, что не дала Игорю развестись с тобой! Сейчас осталась бы с носом.

– Это верно.

Наконец-то разговор вошёл в нормальное русло. Дина расслабилась. Перед ней опять сидела любимая подруга, способная понять с полуслова, и уже не надо было изображать из себя убитую горем вдову.

– Сколько тебе достанется? – жадно поинтересовалась Кристина.

– Мои юристы ещё даже не подсчитали. Игорёк был запасливым хомяком. Я богата до неприличия. У меня теперь даже кусок леса и двадцать гектаров пашни имеется.

Подруга вытаращила глаза.

– Оба-на! Двадцать гектаров пашни! Будешь зерно сеять? За плугом ходить, как Лев Николаевич Толстой?

– Обязательно. Всю жизнь мечтала, – улыбнулась Дина.

– Везёт, – вздохнула подруга. – И никто твои расходы не подсчитывает, кусочком пирожного не попрекает… Эх! Где, интересно, наш киллер шастает?

– В смысле?

– Ну, это… Ваш-то киллер до Игоря добрался. А наш куда-то запропастился. Тунеядец!

– Кристина, разве можно так говорить? Это цинично!

– Ты бы тоже стала циником, если бы тебя на голодном пайке держали и карточки твои блокировали! Я в Нью-Йорке клёвое платьице присмотрела, бирюзовое, и ещё три других, и пять сумочек… А Гриша мне крылышки взял и подрезал. Даже не подрезал, а топориком обрубил.

– Господи! Неужели решил на твоём внешнем виде экономить? Это неразумно! Да и много ли тут выгадаешь? Ты ведь не «Ламборгини» захотела купить.

– А он меня так воспитывает. Что-то товарищу в голову ударило на старости лет… Ладно, не будем о грустном. Как твой малыш?

Дина на секунду задумалась.

– Кого ты имеешь в виду?

– А что, у тебя ещё один несовершеннолетний пупсик появился? – захлопала глазами Кристина.

– Как-то так получается, что теперь все они, парни, моложе, – вздохнула Дина.

– Увы! Суровая реальность. Мы стареем. А вокруг всё больше тех, кто младше нас. Ты, я смотрю, окончательно переключилась на молодняк?

– Есть в них какое-то особое очарование.

– Какое-то! – хмыкнула Кристина. – Не какое-то, а вполне определённое! Упругие и гибкие тела, каменные мышцы, юношеский задор и энергия, способность три часа напролёт работать отбойным молотком!

– Значит, и ты, подруженция, детьми занялась?

– Я? Нет, ну… Э-э… – заметалась Кристина, пойманная с поличным.

– А я-то тебе всё рассказываю! – напомнила подруга.

– Да, сдаюсь! Пошилась. Появилась у меня одна малявочка двадцатидвухлетняя. Я тебе его как-нибудь продемонстрирую, если обещаешь не переманить котёнка.

– Кристик, добро пожаловать в клуб педофилов! – подняла фужер с шампанским Дина.

Кто бы сомневался – после бурного празднования двадцать третьего февраля следователь Геннадий Павлов не только говорил с трудом, но даже моргал. Друзья решили не мучить несчастного коллегу рассуждениями о бренном и незначительном – того сейчас вряд ли волновало дело Померанцева, скорее он искал методы избавления от чудовищной головной боли. Один отличный способ Гена знал, но через двадцать минут он шёл на доклад к начальству, поэтому никак не мог использовать проверенное средство.