Однако события 1402 – 1405 гг. по своему историческому значению ничем не уступают всем последующим великим открытиям и завоеваниям заморских земель, ибо Жан де Бетанкур первым совершил то, на что не осмеливались его средневековые предшественники – итальянские, португальские и испанские мореплаватели. Если те бороздили воды у северозападного побережья Африки ради поиска новых путей для торговли или просто ради грабежа и захвата рабов, то нормандский рыцарь сделал нечто принципиально новое – он включил первый кусочек «Нового Света» в систему европейских социально-политических и церковных отношений, тем самым присоединив его к средневековому христианскому Западу. Именно с него начинается растянувшаяся на пять столетий эпопея покорения европейцами всего остального мира.

Оригинальный текст «Канарца», написанный Пьером Бонтье и Жаном Ле Веррье, участниками экспедиции Жана IV де Бетанкура, не найден. Долгое время его единственной копией считалась рукопись, принадлежавшая потомкам рода Бетанкуров по линии (сначала мужской, а затем женской) Реньо III де Бетанкура, брата нормандского завоевателя [44] . Ее датируют или 1482 г. [45] , или 1490 г. Ныне она хранится в Муниципальной библиотеке Руана под № 129 (так называемая копия «Б», по имени Жана V де Бетанкура, старшего сына Реньо от второго брака) [46] . В 1625 г. праправнук Жана У де Бетанкура Гальен II де Бетанкур, в то время владелец копии «Б», инициировал ее первое издание [47] , которое увидело свет в 1630 г. благодаря стараниям Пьера Бержерона [48] . Издатель убрал по просьбе Гальена главу, повествующую о ссоре Жана IV де Бетанкура с супругой [49] , изменил предложенное им заглавие и несколько осовременил текст, при этом уверяя читателя в своем стремлении сохранить его грубоватый и наивный язык, соответствующий невежеству и простоте того времени, ибо «он вызывает больше веры в правдивость рассказанного» [50] . Рукописный макет издания 1630 г. с первоначальным заглавием [51] хранится в Национальной библиотеке Франции под № 18629.

История завоевания Канар в интерпретации П. Бонтье и Ж. Ле Веррье стала предметом серьезного внимания исследователей лишь два века спустя. В 1847 г. Педро Мариано Рамирес [52] осуществил и опубликовал в Санта-Крус-де-Тенерифе первый испанский перевод «Канарца», сделанный по изданию 1630 г. [53] В 1855 г. Эдуард Шартон [54] включил бержероновский текст в третий том своей антологии «Путешественники прошлого и настоящего» [55] , снова осовременив его язык, на этот раз для читателей XIX в. В 1872 г. Ричард Генри Мейджор [56] издал в Лондоне, параллельно с переводом на английский язык, полную версию «Канарца» [57] , вернув главу о ссоре двух супругов, отсутствующую в двух предыдущих публикациях. В это же время Габриель Гравье (1827 – 1904 гг.), член Парижского географического общества, готовил новое издание копии «Б». Отвергая подход П. Бержерона и Э. Шартона, модернизировавших язык XV в., и солидаризируясь с Р.Г. Мейджером, восстановившим полный текст рукописи, он решил пойти еще дальше и напечатать первоначальный вариант не только «слово в слово», как это сделал Р.Г. Мейджер, но и «буква в букву» [58] . Его идея была реализована в 1874 г.

Копия «Б» оставалась единственной до 1888 г., пока Британский музей не получил в дар от потомков герцогов Бургундских другой рукописный вариант «Канарца» [59] , правда, в нем рассказ об экспедиции останавливался на 1404 г. Эта рукопись оказалась почти адекватной первой по содержанию, но кардинально отличной по интерпретации той роли, которую сыграли в завоевании Канарских островов два его главных персонажа, – в ней деятельность Жана де Бетанкура оказывалась в тени на фоне подвигов его ближайшего соратника Гадифера де Ла Салля (так называемая копия Гадифера, или копия «Г»). Исследователи датировали ее 1419 г. (или 1420 г.), предположив, что она предназначалась для Жана I Бесстрашного, герцога Бургундского, гибель которого на мосту Монтеро в 1419 г. будто бы заставила автора прервать свой труд, и поэтому сын убитого Филипп III Добрый получил его в незавершенном виде. Текст копии «Г», подготовленный к изданию историком и географом Пьером Маргри (1818 – 1894 гг.), был опубликован в 1896 г. [60] , уже после кончины ученого.

Ге появление поставило на повестку дня вопрос: какая же из двух рукописей ближе к оригиналу? Ученые высказывались в пользу то одной, то другой копии [61] . Значительный вклад в эту дискуссию внесли профессора Университета Лагуны (Тенерифе) Элиас Серра Рафолс (1898 – 1972 гг.) и Александр Чиоранеску (1911 – 1999 гг.), подготовившие научное издание «Канарца» в трех томах (1959, 1960 и 1964 гг.) [62] , где обе рукописи с их переводом наиспанскийязыксопровождались подробнейшими историческими и лингвистическими комментариями. Однако главный вывод, к которому пришли испанские исследователи – копия «Г» является репликой оригинала, а копия «Б» представляет собой лишь ее тенденциозно искаженную редакцию, – вызывает серьезные сомнения. Тщательное сравнение обеих рукописей показывает, что речь идет скорее о двух независимых вариантах оригинального текста.

Для перевода «Канарца» на русский язык мы выбрали наиболее полную его версию – копию «Б» (в издании Г. Гравье). Именно в ней воссоздана целостная картина завоевания и христианизации Канарских островов с самого начала экспедиции Жана де Бетанкура и до ее завершения. Во-первых, это ценнейший исторический источник о событиях 1402 – 1406 гг., причем уникальный в части, касающейся главного достижения нормандских пришельцев – колонизации архипелага.

Во-вторых, это ценнейший источник по истории средневековой литературы Франции. Перед нами, бесспорно, художественное произведение, отвечающее главным его критериям, среди которых структурированность текста, союз правды и вымысла и смысловая емкость. Независимо от наличия «двойника» (копии «Г») оно представляет собой самодостаточное явление словесного искусства. Свидетельством тому – четко выраженная (апологетическая) задача и ее адекватное воплощение в Слове.

«Канарец, или Книга о завоевании Канарских островов и обращении их жителей в христианскую веру» представляет собой пример жанрового симбиоза [63] , типичного для многих сочинений словесного искусства того времени, в которых еще не было четкого разделения между собственно литературным, религиозно-дидактическим, научным и прочими дискурсами [64] . Жанровый синкретизм предполагал, естественно, определенную культуру ее создателей. В нашем случае эта культура питалась в первую очередь религиозными источниками, начиная с Библии и житий святых и кончая рассказами о деяниях великих мужей [65] или хрониками о строительстве храмов в Нормандии [66] . В круг чтения авторов «Канарца» входила и светская литература, в чем они признавались сами. Да и сам текст, насыщенный литературными реминисценциями, свидетельствует о том, что им были известны рыцарские романы, хроники Крестовых походов XII в. [67] , «историческая» проза XIII в. [68] и, конечно, сочинение их старшего современника, певца рыцарства Жана Фруассара (после 1333 г. – после 1400 г.) [69] .

Начиная повествование, П. Бонтье и Ж. Ле Веррье обозначили программу своих действий, а именно: описать шаг за шагом предприятие Жана де Бетанкура, свидетелями которого они были, с момента его отъезда на острова вплоть до момента возвращения на родину, о том же, что случится на Канарах позже, напишут, по их мысли, другие. Иначе говоря, авторы намеревались составить хронику событий 1402 – 1406 гг., хотя само слово «хроника» отсутствовало и в тексте, и в названии. Часть исследователей и переводчиков, однако, использовали этот термин, в том числе М.-А.-П. д’Авезак [70] , аЭ. СерраРафолсиА. Чиоранеску даже включили его в заглавие – «Le Canarien. Cr'onicas francesas de la conquista de Canarias».