Но один из мусоров не побежал с остальными, а остановился передо мной. На нем были погоны то ли прапора, то ли сверчка – под бронежилетом было не рассмотреть. Маленькие, близко посаженные глазки зло смотрели из-под низко надвинутой каски. Эту рыжемордую образину я видел в первый раз. И встретились мы явно не в добрый час: мусор стоял в агрессивной позе, на полусогнутых, прикрываясь от меня щитом и с дубинкой наготове.

Он выбирал место, куда бы ему ударить дубинкой. Чтобы побольней, а желательно, чтобы еще и поломать что-нибудь. Мы оба были настороже. Я решил биться. А мусор бить. Для мента бить или не бить – не вопрос: он резко замахнулся и…

И в этот момент раздалась хлесткая команда:

– От-ставить!

Позади рыжемордого вертухая стоял офицер. Бледный, как смерть, с прозрачными водянистыми глазами.

– Отставить, – повторил он уже спокойнее, затем обратился ко мне: – Фамилия!

Я на несколько секунд замешкался, затем решил представиться именем, которое мне все время пытались здесь навязать:

– Разин, – подумал и добавил: – Константин Александрович.

– Ах, вот как… Ра-азин! Тот са-амый! – издевательским тоном отреагировал офицер на мои слова, и я узнал этот голос; вблизи он звучал еще неприятнее, чем через дверь: – Значит, все же способны к обучению – да, Разин? У вас результаты даже лучше, чем у мартышки. Меньше чем за месяц выучили собственное имя! Поразительная сообразительность! Чему еще вы успели научиться за время вашего содержательного пребывания в следственном изоляторе? Может, продемонстрируете?

Рыжемордый мусор осклабился под каской, в ряду передних зубов блеснула золотая фикса. За моей спиной, в камере, судя по звукам, начался шмон, которого ожидали. Очень хотелось поглядеть, что же там происходит, но отворачиваться от стоящих передо мной ментов было опасно.

– У нас в камере только что скончался заключенный, – напомнил я.

– С этим мы разберемся, – ответил офицер и снова начал задавать свои странные вопросы: – Вы не ответили на мое предложение. Так как? Покажете мне, каким новым штукам вы здесь научились?

На какое-то мгновение ему удалось добиться своего – я снова чуть не потерял самообладание. Но быстро взял себя в руки. Водянистые холодные глаза на бледном офицерском лице следили за мной неотрывно. Пронзительный взгляд фиксировал каждое мое движение, я почувствовал себя мухой под микроскопом. Но тут же стряхнул наваждение.

– Вы, гражданин начальник, ничего не путаете? – спросил я.

– В смысле?

– Вы не в цирке, – доверительным тоном сообщил я ему.

Я рассчитывал разозлить бледнолицего, вывести его из себя. Но не тут то было!

Офицер, с издевкой бросил:

– А где? Какие у вас мысли на этот счет? Поделитесь.

– В «Крестах», – сообщил я. – В следственном изоляторе.

– Интересное наблюдение, – одобрил бледнолицый. – И чем же вам здесь не цирк?

Теперь уже я не знал, что ему сказать.

Жестом факира-иллюзиониста он указал куда-то за мою спину. Мне было очень интересно, что же у меня за спиной такого, что эта эсэсовская сволочь считает цирком. Но поворачиваться не стал. Именно потому, что эсэсовская сволочь очень этого хотела.

– По мне, так здесь гораздо веселее! – продолжал офицер, недобро улыбнувшись одними губами. – Правда, есть один нюанс. Возможность веселиться зависит от того, в каком качестве здесь находишься. У меня таких возможностей несравнимо больше, чем у вас. Надеюсь, вы не станете с этим спорить.

Тонкие губы снова растянулись в улыбке. На несколько секунд. Затем выражение лица снова стало безразличным, как у куклы. Глаза его при этих ужимках не отрывались от моего лица и не меняли выражения.

– Хотите повеселиться? – неожиданно спросил офицер. – Хотите, по глазам вижу, что хотите! Вы ведь тоже любите ситуации выстраивать, правда? Я вас понимаю, как художник художника. И как художник художнику хочу сделать вам сюрприз. Пойдемте, – сказал он, обратившись ко мне, затем махнул головой рыжемордому, четко повернулся на каблуках и вышел из камеры в коридор.

Рыжемордый ткнул дубинкой мне в спину, недвусмысленно показывая, куда следовать. Но на всякий случай продублировал свои действия вслух:

– Давай! Пошел! Руки за спину!

Я выполнил команду и, выходя в коридор, порадовался своей предусмотрительности: хитро упакованная бритва была спрятана во рту.

– Стоять! Руки на стену!

– Ну, вот и пришли, – почти ласково сказал бледнолицый, – Вот место, где и вы, гражданин Разин, сможете повеселиться. Наконец, – он сделал паузу, подчеркнув последнее слово, затем поднял он свой тонкий палец. – Но есть один нюанс! Не на свой конец. На чужой. И не на один. Так уж устроен наш цирк, гражданин Разин!