И вонзила вилку в самый аппетитный кусок. Артур тоже не стал чиниться и решительно взялся за нож. В следующие двадцать минут мы не произнесли ни слова.

Над столом звучали только стук вилок, хруст разрезаемой корочки хорошо прожаренного мяса, шелест салатных листьев, которые я поглощала с ловкостью какой-нибудь травоядной коровы, да звон высоких стаканов с гранатовым соком.

Ну, еще были невнятные реплики типа "передайте соль".

Наконец я насытилась. Вкусная еда привела меня в благодушное настроение, и чувствуя, что простые радости жизни временно оттеснили на второй план все мои беды, я спросила:

–  А кофе будет?

Артур засмеялся и ответил: -Кофе, конечно же, будет, как ему не быть… Я закурила, выпустила тонкую струйку дыма и поинтересовалась:

–  Расскажите мне, каким образом вы узнали, что беззащитная девушка, находящаяся в руках оборотней в мундирах, нуждается в помощи.

Артур повернулся к бдительно следившему за столиками метрдотелю и сказал:

–  Кофе.

Метр кивнул и снова забормотал в воротник.

–  Каким образом узнал… - задумчиво сказал Артур, снова поворачиваясь ко мне лицом, - случайностъ. Чистая случайность. Вообще-то вам сильно повезло. Если бы вас просто э-э-э… Вступили бы с вами в интимную близость… Понимаю, это гадко, подло, преступно, но, в общем, для вашего организма является естественным процессом. Так что дело ограничилось бы моральной травмой. Но вы искалечили этого подонка, и дело могло…

–  Мало я его искалечила, - перебила я Артура.

–  Мало, - согласился он, - его бы кастрировать было в самый раз. Но я не об этом говорю. Они могли вас убить. Убить и избавиться от тела.

Сердце замерло у меня в груди.

–  Убить… - прошептала я.

–  Да, именно убить. У нас… У меня на работе как раз ведется расследование. И случаи именно такие. А насчет вас - я был в больнице у раненого товарища. Его ранила жена. Скалкой по голове.

Я не смогла удержаться и рассмеялась.

–  Ничего смешного. Он вернулся с задания, был пьян. Они с товарищами отметили успешное завершение одной очень важной операции… Там могло быть много трупов, и этот мой коллега тоже только чудом избежал смерти… В общем - все обошлось. А пришел домой - и жена, увидев, что он кривой, хвать скалку - и готово дело. Четырнадцать швов.

–  Серьезная женщина, - кивнула я.

–  Милейшая женщина, - возразил Артур, - просто у нее случился нервный срыв.

–  И что ей теперь будет?

–  А ничего не будет, - Артур пожал плечами, - она тоже приходила в больницу. Цветы ему принесла, лакомства всякие. Они друг друга любят.

–  Не понимаю я этого, - с неудовольствием сказала я, - это из серии "кого люблю, того и бью"? Не уважаю.

–  Нет, не из этой серии. Я понимаю вас. Но наша работа… Я ведь не какой-нибудь, простите, мент. У меня другая работа. У нас, - поправился Артур, - другая работа.

–  Опасна и трудна?

–  Именно так. Но о нашем ведомстве вы даже и не слышали. И довольно об этом. Я ведь начал рассказывать, как спасал вас, не так ли?

–  Так. Простите.

–  Э-э-э… Да, я пришел в больницу к раненому товарищу и случайно услышал, как окровавленный мент грозится разорвать какую-то девушку. Сделал выводы и понял, что девушка попала в беду, причем именно в такую, по поводу которой у нас как раз и идет расследование. Мы проводим акции по чистке особо коррумпированных и зажравшихся милицейских участков. Ну, а дальше - дело техники. Не стоит и говорить.

–  Не стоит говорить… - я криво усмехнулась, - знаете что, Артур, давайте выпьем за мое спасение. Точнее - за моего спасителя. За вас.

–  А что, - Артур потер ладони, - за меня, любимого - всегда с удовольствием. Но только с одним условием.

–  С каким?

–  А после этого выпьем за вас. За спасенную. Хорошо?

Он сказал это "хорошо", по-детски склонив голову набок…

У меня защемило в груди, и я сказала:

–  Хорошо. Но сначала - за вас.

И мы выпили по глотку виски, который тяжело плескался на дне наших стаканов, медленно стекая по толстым граненым стенкам.

Артур запрокинул голову и посмотрел на плывшие над нами облака, освещенные заходящим солнцем, затем налил себе сока и сказал:

–  Вы говорите, из квартиры пропал какой-то медальон. Как он выглядит?

–  Ну… - я пожала плечами, - обычный медальон. Старинный. Вообще-то он, конечно, не очень обычный - на нем имеются разные надписиno-латыни, а внутри, если открыть, там, где обычно бывают эмалевые портреты, выгравирована какая-то схема. Вроде карты.

Я засмеялась и добавила:

–  И еще забавная деталь - в латинском слове "LUPUS", там про волков что-то написано, буква "S" перевернута.

–  Что значит - перевернута?
– Артур, прищурившись, посмотрел на меня.

–  Как русское "г".

–  Ага-а… - Артур задумчиво почесал кончик носа, - как русское "г"…

–  Да.

–  Интересно…

Артур посмотрел на меня с каким-то странным выражением, затем, как бы отбросив его, улыбнулся и сказал:

–  Да, иногда встречаешь курьезные ошибки. Даже у Куприна описывается какой-то старинный брелок, на котором было написано "мтичка" вместо "птички".

Мне стало смешно.