–  Вас не подвезти?

–  Спасибо, не надо, - вымученно улыбнулась Лина, - мне уже совсем рядом.

–  Ну, как хотите, - сказала женщина, и машина поехала дальше.

"Вот ведь есть еще люди, - подумала Лина, - подвезти предлагают…"

Она свернула направо, и Каменноостровский остался за спиной.

"Скоро в кроватку", - с наслаждением подумала она и прибавила ходу, спеша поскорее добраться до вожделенных белых простыней, мягкой перины и пухлой подушки.

Через несколько минут Лина повернула налево, перед ней открылась Малая Монетная, и Лина сразу же увидела стоявшую перед ее подъездом большую черную иномарку с затемненными стеклами. Над водительским местом на крыше иномарки торчала синяя мигалка.

Сердце у Лины упало, и она замедлила шаги.

"Неужели это за мной?" - подумала она, и ей стало… нет, не страшно, а бесконечно грустно. Наверное, Артур решил, что долг важнее личных чувств, и отправил к несостоявшейся убийце Лине своих людей. А сам, стыдясь содеянного, теперь и не появится перед ней, доверив расследование кому-нибудь другому…

"Чушь", - сказала Лина сама себе и, гордо подняв голову, зашагала к подъезду, напротив которого стояла черная, словно катафалк, раздутая машина.

Поравнявшись с ней, Лина уже вздохнула, поняв, что все ее выдумки насчет Артура - просто истеричный бред запуганной и изнервничавшейся женщины, но в этот момент у машины открылись сразу две двери. Из них слаженно вышли двое аккуратных молодых людей в темных костюмах и черных очках.

"Прямо "Люди в черном", - успела подумать Лина, и тут один из них шагнул к ней, махнул в воздухе какими-то красными корочками и спросил:

–  Госпожа Голубицкая?

В груди у нее вдруг стало пусто и очень холодно.

–  Да, это я, - ответила она чуть слышно, - вы от Артура Александровича?

После едва заметной паузы агент в черных очках кивнул и ответил:

–  Ага. От него. Прошу в машину.

"Вот все и кончилось", - подумала Лина и безвольно подчинилась агенту, который вежливо, но крепко взял ее за локоть и направил в открытую дверь машины.

Она наблюдала, будто со стороны, за тем, как ее тело, ставшее вдруг чужим, залезает в просторный полутемный салон машины, как рядом с ней, не отпуская ее руки, усаживается агент, полуобморочно повела глазами вокруг себя, и что-то резануло ей взгляд.

Сосредоточившись из последних сил, она внимательно посмотрела вперед и поняла, в чем дело. На зеркале висели четки, сделанные из темного дерева, на торпеде было приклеено несколько иконок, а правую руку водителя, сидевшего спиной к ней, украшала густая синяя татуировка, включавшая в себя изображенные на пальцах перстни, молнию, череп и колючую проволоку вокруг запястья.

Лина все поняла и, рванувшись, закричала:

–  Нет! Пустите!

И тут же в ее лицо сильно ткнулась тряпка, смоченная эфиром.

Лина знала этот запах, и поэтому попыталась отвернуться и не дышать, но державшие ее руки были тверды, как дерево, и через некоторое время она помимо воли сделала жадный судорожный вдох. Приторная вонь эфира обожгла горло, и в глазах потемнело.

"Вас подвезти?" - спросила женщина с кошкой на руках, и потом все исчезло.

Подержав обмякшую Лину еще несколько секунд, браток в черных очках отпустил ее, и Лина безвольно повалилась на сиденье. Жадно посмотрев на нее, он положил руку на ее грудь и, сладострастно осклабившись, сжал пальцы.

–  А ничего краля, - сказал он сидевшему на переднем сиденье второму братку, - сиська твердая, ништяк!

–  Ты, это, помнишь, что Желвак сказал?
– ответил второй браток, тоже снимая очки.
– Не трогать и привезти в полной кондиции. Понял, бля?

–  Да понял, понял, - первый браток поморщился и, неохотно убрав руку, достал из кармана трубку.

Набрав номер, он поднес трубку к уху и через несколько секунд сказал:

–  Стасик, передай Желваку, что девка у нас.