Через час на партийном активе собрались командиры производства, инженеры, мастера, рабочие, началось обсуждение вопросов, связанных с выполнением мобплана. Взяться сразу за перестройку работы в соответствии с теми задачами, которые поставила война, было не так просто.

Ввести этот план в действие означало — взяться за выполнение невиданных доселе огромных задач, взвалить на плечи рабочих, на свои собственные плечи еще большую ответственность, напрячь все силы, удвоить работоспособность каждого, кто еще оставался дома.

Рабочий день директора не кончился ни в шесть часов, как обычно, ни даже в десять вечера и длился более суток. Встречи с начальниками цехов на партактиве было недостаточно, с некоторыми из них следовало говорить отдельно и не здесь, в заводоуправлении, а непосредственно в цехе, на производстве. И директор начал с доменщиков. Побывал затем на первом и втором мартенах, на блюминге.

Поздно ночью, тяжело ступая, поднялся в кабинет на третьем этаже и набрал номер домашнего телефона начальника блюминга. Он не застал его в цехе и теперь, подняв с постели, высказал свое неудовольствие тем, что тот поспешил уехать домой, не сделав нужных распоряжений. Сарматов мямлил что-то сквозь сон, ссылаясь на недомогание, наконец сказал, что сейчас будет на работе и постарается все уладить.

Директор чувствовал себя усталым, хотелось лечь на диван и хоть немного вздремнуть. Однако крепился, бодрствовал. Думал о сложившейся обстановке, ждал — вот-вот должна вызвать к телефону Москва.

Если же не вызовет, то он будет звонить сам: многое из того, что предстоит делать, нельзя начинать без консультации с министерством.

В дверях директорского кабинета показался референт-инженер Холопов — худощавый, интеллигентный человек, проработавший на одном и том же месте много лет. К нему, как ручейки к реке, стекалась вся производственная информация, он всегда знал во всей тонкости положение вещей на заводе.

— Разрешите?

Директор поднял голову:

— Почему не отдыхаете?

— Григорий Иванович, так вышло… надо было выяснить.

— Спать тоже надо!

— Вы, Григорий Иванович, тоже не спите… — И вдруг перевел разговор: — Хотите стакан чаю?

— С этого и начинал бы, — повеселел директор. — Чайку с удовольствием.

Холопов поставил на стол стакан крепко заваренного чая: пожалуйста. Налил себе. Директор потянулся к стакану, но тут раздался резкий телефонный звонок. Взяв трубку, понял — на том конце провода нарком тяжелой промышленности Тевосян.

Не теряя времени, нарком заговорил о том, что есть решение Государственного Комитета Обороны, которое обязывает директора завода Носова немедленно приступить к освоению выплавки качественной стали. А еще сказал, что согласно директиве (номер такой-то) на заводе надо подыскать место для размещения эвакуированного броневого стана.

— Какого? — переспросил директор.

— Я сказал ясно — броневого! Стан перебрасывается из Мариуполя. Когда это случится, ни я, никто иной не скажет. Но как только он прибудет, надо в срочном порядке приступить к его монтажу с тем, чтобы как можно скорее начать выпуск броневого листа.

Поразило не то, что прибудет стан, а то, что его демонтируют. «Значит, там, в Мариуполе, небезопасно… Значит…» Нарком прервал его раздумья и еще раз напомнил о правительственном задании, которое поручается молодому заводу вовсе не случайно.

Директор было заикнулся о том, что с такой продукцией, как танковая броня, он пока не имел дела.

— Знаем, что не имел. Поэтому и говорим: готовьтесь! Дать броневой лист сможете только вы. Помните, выполнить это задание, кроме вас, некому. Все надежды на вас.

Голос умолк, а директор все держал трубку, казалось, нарком что-то скажет еще, может, самое главное. Наконец положил, потянулся к стакану — чай был холодным. Приоткрыл дверь, надеясь увидеть референта, и не обнаружил его. Тотчас позвонил главному сталеплавильщику, долго говорил с ним, а немного спустя вызвал главного механика.

Раздумья о сотворении брони не давали покоя. Где, на какой производственной площади придется ставить эвакуированный стан? Во всех прокатных цехах стесненность. И если бы не война, то директор, наверное, бы поднял вопрос о реконструкции отдельных участков, частичной перестройке, а главное — расширении производственных площадей.

Однако где разместить стан?

Для решения этой проблемы был поднят весь инженерно-технический персонал. Возникло несколько проектов, предложений. Каждый из авторов стремился помочь дирекции завода выйти из такого затруднения.

Уже через день разгорелся спор на очередном совещании, куда, в какое место приткнуть эту махину, которая находится в пути. Совещанию отводилась нелегкая роль — рассмотреть самым тщательным образом все варианты, проанализировать, выбрать из них самый оптимальный.