Совсем молодым стал он начальником мартеновского цеха и сделал этот цех передовым. Это было в Кузнецке. Многое роднило его с этим цехом, с заводом, с самим городом. Нелегким было расставание, но сам академик Бардин благословил его на большой полет, увидя в нем незаурядные способности руководителя.

И вот он пришел в мартеновский цех нового большого завода, где многое совсем не так, как в Кузнецке. С минуту стоял буквально ошарашенный вставшей перед ним неприглядной картиной. На площадке — грязь, мусор, груды металлолома, обломки бетонных плит, бревен, кирпича… Весь этот хлам, видать, скопился не за один год и теперь портил вид, мешал двигаться, казался бельмом на глазу.

Бросив в сердцах папиросу, попросил вызвать начальника цеха.

Минут через пятнадцать, старательно обходя бугры, ямы, завалы кирпича и камня, начальник явился:

— Что вы хотите? — независимо, с гонорком спросил он.

— Хотел узнать, кто отвечает за порядок…

— Какой порядок? Ах, да, вы, наверное, насчет чистоты. Цех, конечно, но у нас, понимаете, не хватает… А вы собственно кто такой?

— Носов, главный инженер.

— Извините, не знал. — Мы, конечно, примем меры, хотя должен вам сказать, все это мартышкин труд — опять загадят. Вы человек новый и, наверное, не знаете специфики. Мартен — это не парк культуры и отдыха. Так что…

Слушая его, главный не мог не заметить — начальник и сам выглядел невзрачно: небритый, на пиджаке не хватает пуговицы. Вот уж, каков поп, таков и приход.

— Значит, примете меры? И сколько же вам понадобится на это времени?

У начальника на лице недоумение: как сказать, мы, дескать, не цех благоустройства, для нас главное — варить сталь. Однако, подумав, заключил:

— Месяц, а то и более.

— Даю три дня! — бросил главный.

Взволнованный, мрачный, вернулся он в заводоуправление, и первое, что оказал директору, было сухое, категорическое:

— Так работать нельзя! Захламлен не только мартеновский цех, но и другие. На заводе, видать, смирились с таким ненормальным явлением, мало того, утверждают, что они тут вовсе ни при чем. Этот Семуха так и сказал: мы, сталеплавильщики, выполняем важное государственное задание, и нам наводить чистоту некогда.

— И что же вы?.. — обернулся директор, норовя как бы прощупать новичка: а как он, что из себя представляет?

— Пришлось осадить. Кроме того, на беседу вызвал. После работы… Где же это видано: в своем доме гадить — и за собой не убирать!

Директор поднял глаза: все это, мол, так, но мы ежемесячно недовыполняем план, так что, прошу вас, более серьезно: чистота — это одно, а план — совсем другое. Конечно, с захламлением надо бороться, но где взять рабочую силу?

Главный понял его по-своему. Кончился рабочий день, а он не уходил, ждал начальника цеха Семуху. Скоро семь часов, а его все нет. «Неужели не явится? А что, дисциплина, видать, не совсем…» В эту минуту и зазвонил телефон. Главный инженер взял трубку. Докладывал Семуха:

— Мы тут, Григорий Иванович, организовали субботник. По вашему совету, значит, взялись за площадку. Извините, собрался к вам, да как, думаю, коллектив оставить? На кого? Лучше сам…

— Вот мы и поняли друг друга, — сказал главный. — Желаю успеха!

На площадке цеха оказалось столько всякого хлама, что справиться с ним в этот день было не под силу. Пришлось провести еще один субботник, на этот раз с участием служащих заводоуправления.

Наконец-то были выворочены торчавшие из земли ржавые балки, обрубки рельсов, вагонные колеса, не говоря уже о мелком металлическом ломе, которого набралось несколько автомашин. Немало пришлось попотеть и над тем, чтобы сравнять бугры, засыпать ямы и канавы, разбить дорожки и посадить деревья.

После этого Семухе казалось, что большое начальство появится в цехе не ранее, чем через год. Но не прошло и суток, как главный инженер снова пожаловал к сталеплавильщикам, и не в контору, а прямо на первую — самую отстающую печь. Его и заметили не сразу: пристроился в сторонке, стоит, посматривает.

Видели его на первой печи и на второй и на третий день. Все вокруг исходил, облазил — и опять никому ни слова, молча.

— Одним словом — наблюдатель! — небрежно буркнул Семуха. Да и откуда Семухе знать, что это был не только главный инженер, но и бывший сталевар, бывший начальник лучшего в стране мартеновского цеха.

Главному инженеру не нравилось отклонение от технологических норм, возмущала работа на глазок, которую он издавна не мог терпеть.

А еще через день Семуха сидел у него в кабинете и на многие вопросы, связанные с производством стали, не знал, как ответить. Попытался юлить, выгораживать себя, но, увидя, что главный с ходу отсекает его путаные доводы, заговорил о том, что ему не удалось закончить институт. Главный это знал и сегодня не без умысла указал ему на слабую специальную подготовку, на некомпетентность в некоторых проблемах огненной профессии. Семуха понимал — занимает не свое место, и все же не без гордости бросил в лицо главному инженеру: