— И тем не менее мне пора, — сказал Илья Константинович с вежливой улыбкой. — Приятно было познакомиться, Женечка. А вы, Матильда Петровна, все же подумайте над моим предложением.

— Милый мой, да тут и думать нечего, — ответила старуха. — Мой ответ: нет. Вы уж не обижайтесь. У меня свои привязанности и привычки, и я не хочу менять их на старости лет.

— Что ж… — Илья Константинович улыбнулся. — Нет значит нет. Настаивать не в моих правилах. Всего вам доброго, девушки.

Когда он ушел, Матильда Петровна печально вздохнула.

— Какие манеры, — проговорила она мечтательно. — Он мне напомнил моего отца и твоего прадедушку Николая Александровича Ремизова. Великолепный был кавалер! Ну, что ты встала? Садись в кресло!

Женя послушно села. Старуха смерила ее насмешливым взглядом и протянула:

— Вот ты, значит, какая. А ведь не стала возражать, когда я сказала, что ты меня терпеть не можешь.

— Тетя Матильда, я…

— Сиди спокойно. Этому креслу почти двести лет, и на нем не нужно ерзать. Между прочим, когда-то оно стояло в палатке у самого Наполеона!

«Интересно, как это огромное кресло смогло уместиться в палатке?» — подумала Женя, с сомнением покосившись на огромные подлокотники, обтянутые потемневшей от времени парчой.

— Я сказала «палатка», а следовало сказать «шатер», — поправилась тетя Матильда. — И вообще, не задавай глупых вопросов.

«Неужели я произнесла это вслух? — подумала Женя. — Боже, как это бестактно. А вдруг старая ведьма читает мои мысли? Ой! — Женя торопливо прикрыла рот ладошкой и, глядя на Матильду, с усилием подумала: — Простите за «старую ведьму», бабушка! Я просто не так выразилась».

Но тетя Матильда не обратила на ужимки двоюродной внучки никакого внимания.

— Твой отец погиб несколько лет назад, — сказала она сухо. — Почему ты пришла ко мне только сейчас?

— Я… — Женя сглотнула слюну, усиленно соображая, что бы такое ответить.

— Не знаешь, что ответить? — Тетя Матильда усмехнулась, и Женя поразилась тому, какие белые и крепкие у нее зубы. — Ладно, не мучайся, — произнесла тетя Матильда уже более добродушным голосом. — Родственники вовсе не обязаны ходить друг к другу в гости. Так что там случилось с твоим женихом, замарашка?

— Он… пропал. Вчера, около пяти часов вечера. Во время представления фокусника. — Женя вскинула руки к груди и взволнованно проговорила: — Тетя Матильда, я знаю, что вы помогаете милиционерам искать преступников! Может быть, вы найдете Игоря? У меня есть немного денег, и я…

— Ах, оставь, — поморщилась старуха. — Мои услуги стоят слишком дорого, и тебе, замарашке, они не по карману.

— Значит, вы…

— Милая моя, да перестань же ты мямлить! Говори спокойно и четко. Ведь ты моя родственница, а значит, в твоих жилах течет моя кровь.

— Простите. — И Женя снова покраснела.

Некоторое время старуха внимательно разглядывала девушку, потом усмехнулась и сказала:

— Удивительно. На вид ты полная рохля, но твой характер полон сюрпризов. Ты сама не знаешь, какой юркий и забавный зверек таится в твоем не слишком поворотливом теле. А ну-ка, дай мне свои руки!

Женя протянула ладони, и старуха крепко сжала их своими желтыми морщинистыми пальцами.

— А теперь замри, — скомандовала тетя Матильда. — И не верти головой, пока я не разрешу.

«Прямо как на приеме у врача», — подумала Женя, но головой вертеть перестала, справедливо рассудив, что со старухой, у которых такая репутация, лучше не спорить.

— Ну что ж, — сказала в конце концов тетя Матильда, — в целом неплохо.

— Вы о чем?

— О твоей судьбе, замарашка. Не скажу, что все пройдет гладко. Но и не так плохо, как можно было предположить, глядя на твою недотепистую физиономию.

Женя вдруг рассердилась.

— Я пришла к вам не затем, чтобы узнать свою судьбу, — сказала она. — Я хочу найти Игоря!

— Глаза твои — враг твой, — невозмутимо сказала тетя Матильда. — Верь не им, а своему сердцу.

— Мое сердце говорит, что я должна его найти!

Старуха поморщилась:

— Ну вот, опять. Ты совершенно не умеешь слушать, замарашка.

— И не называйте меня замарашкой! — Женя вскочила с кресла. — Если не можете помочь — не надо. Но я не позволю себя оскорблять!

— Он жив, — сказала вдруг Матильда.

— Что?

— Тот, о ком ты говоришь, жив, — спокойно по

вторила тетя Матильда. Она секунду помолчала, затем мрачно добавила: — Но лучше бы ему быть мертвым.