– Нет, так не пойдет.

Ника стоит посреди гостиной с воинственным видом.

– Что, Никуша?

Олешко смотрит на нее абсолютно невинными глазами, но только он понимает, о чем сейчас пойдет речь.

– Ты мне зубы не заговаривай, Павел. – Ника даже раскраснелась от возмущения. – Или ты думал, что мы сейчас завозимся с елкой, уборкой и прочим, и я позабуду? Давай, расскажи нам, откуда там взялись все эти серые личности? Мы ведь все по-другому планировали.

– Но вышло-то все равно не так.

– И что? Откуда взялись эти люди с одинаковыми лицами?

– Ну, не такие уж они одинаковые.

– Одинаковые, одинаковые. Все как на подбор негодяи. – Ника фыркнула. – Мы собирались выманить Кравцова, и ты позвонил по тому номеру и изобразил Борика. И мы решили, что выманим его, а там уж… что-нибудь с ним сделаем.

– Да, решили. А потом мне позвонил один человек. – Олешко отводит взгляд. – Он позвонил мне сам, а это значит, дело для него было в абсолютном приоритете. И предложил поучаствовать в операции на моих условиях. Это не просто неслыханно, такого и вовсе быть не могло, но это так. И я выторговал у него некоторые преференции для нас всех, в частности, твердое обещание оградить нас от полиции в связи с чередой прошлых событий. Вот потому они и оказались там. А вот как ты сама там оказалась, это еще вопрос.

– Нет никакого вопроса. – Ника снимает Буча с елки. – Закрепите ее получше, иначе она свалится.

Они суетятся, украшают квартиру шарами, дождиком и снежинками, по телевизору мелькают кадры «Иронии судьбы…», и все урывками смотрят фильм, словно отродясь не видели, и Буч снова карабкается на елку, и нужно вынести торты на лоджию – чтобы остыли и пропитались кремом, и чистится чеснок – пора разливать студень, и доставили новые ковры. И вся эта суета кажется естественной и обычной, хотя за месяц их жизнь встала с ног на голову, и на голове оказалось весьма неплохо стоять.

– Леш, я вот все думаю о Тильди и ее кошке… – Ника вздыхает устало. – Может, они вместе ушли в Валгаллу, как ты думаешь?

– Может. Как мать?

– Да ничего, спокойна вроде бы. Ну, там и не видать ничего – хотя, думаю, все эти годы девочка пролежала в той могиле. Береза огромная выросла оттуда… Поехать надо было.

– Может быть. Проблема в другом: скажи, куда мы родителей Макса уложим?

– А в гостиной. Лерка с Панфиловым домой потопают спать, Пашка у Марека в комнате, а старики здесь.

– Снова не выходит. Мать-то куда?

– Да в спальне, на раскладушке, как раньше…

Они смеются – ну, не получается у них никак остаться наедине.

– Ничего, Никуша, вся жизнь впереди. Кстати, тут у меня подарок есть – для тебя специально приехал из Красного Маяка.

Кошки выгибали спинки, потягивались, блестя сытыми боками, – грациозные, мордатенькие, они сидели копилочками или играли, спали, бродили среди листьев и стеблей, оплетающих вазы.

– Красота-то какая! – Стефания Романовна даже заплакала. – Ведь невозможно даже представить, что из простого стекла – и такое можно сотворить! – Лидия Матвеевна, идите сюда скорее!

– Да, я… ой… Коля, иди сюда! Сейчас же, это надо видеть!

– Это Иван Григорьич тебе привет передает.

Булатов обнимает Нику, а она завороженно смотрит на своих кошек, не в силах ничего сказать. Да, это именно те кошки, что пришли к ней, когда она сидела на террасе замка, что на Острове. Именно там она решила так оформить новый зал в клубе, и там же родились рисунки, прочесть которые смог только старый мастер.

Детям разрешили открыть по одной коробке с подарками, и они, визжа от восторга, разрывают оберточную бумагу. А взрослые сгрудились вокруг стола, на который из ящика выскочили кошки.

– Леш… – Ника счастливо вздохнула. – Ты понимаешь, что это именно то, о чем я мечтала?

– Ну, теперь-то я вижу. И многие увидят. Наш дизайнерский отдел на основе твоих эскизов разработал целую линию красивых вещей.

– Да? И все увидят?

Она не могла привести никого на Остров, и не хотела. Да и не понял бы никто, даже Алексей. Но притащить с Острова что-то прекрасное, чтобы все смогли это увидеть, – запросто. Вот, например, вчерашняя идея с рыбками и стрекозами… но это подождет.

В дверь позвонили.

– Кто бы это мог быть? – Стефания Романовна встревоженно вскинулась. Неужели снова что-то случилось?

– Я открою. – Олешко, ссадив Буча на диван, идет к двери. – Думаю, просто кто-то ошибся дверью.

Но после всего, что было, никого такое объяснение не устраивает.

– Вы уж простите, но я без звонка.

Она снимает сапожки и толкает в бок стоящего рядом с ней мужчину:

– Валера, не стой, снимай обувь.

Поправив рыжеватые волосы, она входит в гостиную, и Ника радостно кричит: