Гатал говорит на смыслянском со странным акцентом, усиливает шипящие согласные, напомнив Роману знакомого польского шьпекулянта. Понятно, что учился языку не у вильцев. Акчей тоже слегка присвистывает в разговоре, но не так заметно. Костёр, разложенный в специальном очаге, слишком силён для моросящего мелкого дождя, а собеседники укрыты от холодных капель навесом. Вождь сбродников говорит, не поворачиваясь к Роману, смотрит в пламя, ищет поддержки в потоке раскалённого воздуха.

– Я потерял землю, сражаясь за которую пали почти все мои люди. Из тех, кто пришёл со мной, уцелело два десятка, из них только половина - мужчины. Потерял любимую женщину, достаток и положение. Остались меч, честь и горстка измученных людей.

Ты вышел на наш берег год назад, один - зверя твоего не считаю. Сегодня ты приютил в своём селении то, что осталось от моего народа. Когда Акчей вернулся и принёс вести о наших детях, я не поверил, что они остались свободными, но парень настоящий воин, врать не умеет. Он пришёл в доспехах, за которые любой вождь отдаст любимую жену, с драгоценным оружием и новыми боевыми ухватками. Я задумался. Мы всегда жили по закону силы, который велит забрать у слабого то, что он не способен защитить. Забирали всё, до чего могли дотянуться наши руки, слабые сопротивлялись, глупцы, - теряли жизнь и свободу. Но и наша сила убывала - незаметно, совсем чуть-чуть, пока не приплыла из-за моря рать, которая отняла всё у нас самих.

В костре прогорело и обрушилось толстое полено, навстречу падающей с тёмного неба воде взметнулся сноп искр. Роман подбросил в огонь ещё дров - слушать Гатала оказалось интересно - пришлый разбойник неожиданно оказался умным собеседником.

– Ты можешь одолеть в бою десяток опытных воинов. Но не отбираешь, а отдаёшь. Можно подумать - это глупость дикаря, который не знает ценности вещей и законов мира. Но отданное вернулось к тебе многократно. И я стал догадываться, что глупый дикарь это я, а ты удачлив и знаешь верный путь.

Гатал выставил ладонь под дождь, посмотрел, как капли стекают по мозолистой коже.

– Я должен заботиться об остатках моего народа. Но не справляюсь. Возьми нас к себе. Акчей рассказывал, как здесь живут. Работать как простолюдин и готовиться сражаться, будто дружинник - тяжело, но он говорит - потом становится легче. Большая часть моих людей - простолюдины, которым пришлось сражаться. Остальные - воины, которым пришлось немало поработать, мы справимся и поверь, сумеем отплатить добром, хоть не имеем сейчас ничего, кроме нас самих.

Шишагов молча протянул руку и сжал ладонь старого разбойника.

– Гатал, в темноте не видно, но вот там шумят водяные колёса, которые пилят лес, помогают варить железо - много железа, делать из него крепкую сталь, ковать инструмент и доспехи. Там, - Роман показал рукой в другую сторону, - полные пищи амбары. Там - запас сена, которого хватит до весны нашему стаду и вашим лошадям. Там, - Роман снова повернулся,- дома, удобные дома, в которых хорошо отдыхать после работы. В них спят люди. Представь, что исчезло всё - плотины, кузницы, амбары, дома. Сумеют люди построить это опять?

– Гатал хмыкнул, не стал отвечать на риторический вопрос.

– А если всё останется, но не станет людей - кто будет пилить лес, ковать металл, кормить и доить коров? Зачем будут нужны эти полезные вещи? Ты предлагаешь мне самое большое сокровище этого мира.

Шишагов потёр шею, подбирая правильные слова.

– Только одно условие, Гатал. Мы все собрались из разных мест, кое-кого привели сюда на верёвке. Но рабов в НАШЕМ роду нет, а должникам нетрудно рассчитаться хорошей работой. Здесь нет чистых и грязных, ценим того, кто больше умеет и лучше работает. Сможете так жить - буду рад. Тем, кто не сможет себя побороть, придётся уйти.

– Смогут все. Теперь - смогут. Даже я.

Роман поднял с земли камешек, поиграл, подбрасывая его разными частями руки, поймал и бросил под лавку.

– Я думаю, скоро вильцам и нам придётся воевать со скандами. Как думаешь, твои люди станут нам помогать?

Впервые за день Шишагов увидел на худом горбоносом лице собеседника радость.

– Все, как один. Даже если ты попробуешь их остановить и заберёшь оружие!

Роман хмыкнул, улыбнувшись в ответ:

– До сих пор я вам его давал.

Глава 9

Холодный осенний дождь уныло сыплется на луга и леса, частыми оспинами пятнает поверхность реки. Небо скорбит об ушедшем лете. Вся округа пропиталась водой, ходить почти невозможно - ноги сразу обрастают слоем грязи. Плыть по реке - совсем другое дело. Не весеннее половодье, конечно, но уровень воды поднялся, и там, где в летнюю пору лодкам приходится вертеться ужом, обходя мели, тяжёлые корабли проходят, не цепляя килем дна. Команды не приходится подгонять - гребля греет тела, а близкая добыча - сердца. О том, что глупые смысляне к осеннему торгу свозят в одно место множество товаров, в скандской армии не слышал только глухой, но и ему давно на пальцах показали.