Алые провалы глаз девушки полыхнули, она удивленно моргнула, а затем улыбнулась. Хранитель ахнул — это было невозможно: за один миг она умудрилась настолько восстановить внутреннее равновесие, что ее глаза теперь просто отличались цветом от своего нормального состояния.

— Похоже, ты вернешься в свою природную форму еще до того, как мы будем готовы отправить тебя домой, — вырвалось у него.

Непонимающий взгляд был ему ответом.

— Твои глаза, шерити, — Табит облегченно выдохнул — вот теперь она вернула себе контроль.

— Что с ними?

— Они больше не предупреждают о разблансировке, — мужчина улыбнулся, а затем поморщился и выругался.

— Что случилось? — встревожилась девушка.

— Ничего особенного, Анита, — неопределенно пожал плечами страж.

— Табит, — она не поверила ему.

— Шерити, мне надо идти… — он посмотрел на Эребуса, тот кивнул, и он продолжил. — Это действительно очень срочно. Вопрос жизни и смерти.

— Иди, — мгновенно произнесла она, и ее сердце почему-то сжалось. Она подумала о Рэме, вспомнила насколько он был изранен, вспомнила, как нападала ментально, и сглотнула — ему нужен был регенератор, причем срочно.

— Иди же, — поторопила она Табита.

Тот посмотрел на стремительно побледневшую девушку и начал колебаться.

— Анита…

— Иди, запихни его в регенератор, — едва слышно произнесла она. — Эребус сможет и сам вернуть меня на Тахиру. Сможешь ведь?

— Конечно, — подтвердил хранитель, задумчиво рассматривая маленькую землянку.

Табит все еще колебался.

— Иди же, — хранитель иронично усмехнулся. — Да не съем я ее. Переправлю в целости и сохранности прямиком во дворец Нифонта. Иди.

Страж резко выдохнул, порывисто обнял девушку и исчез в телепорте.

Несколько долгих мгновений Анита просто стояла и смотрела вникуда, а потом моргнула, повернулась к хранителю и запнулась о его невероятно задумчивый взгляд.

— Ты настолько сильно любишь его, — Эребус явно был озадачен, — почему бы тогда не простить?

— Такое не прощают! — резкое и уже хрипло: — Я больше не доверяю ему, ни капли не доверяю…

— Это твоя жизнь, Анита, — мягко произнес мужчина и подал ей руку. — Пойдем, я верну тебя на Тахиру.

— Спасибо, Эребус, — она шагнула к нему и спокойно вложила свои пальцы в его ладонь…

Тахира

Сумасшедшая гонка немного успокоила Нифонта, а последующие несколько спаррингов позволили окончательно взять себя в руки. Он больше не опасался сорваться и натворить того, о чем впоследствии мог бы пожалеть. Однако глубоко внутри него все еще полыхала ярость — он не мог простить Темному того, как тот поступил с Анитой. И он никак не мог понять, почему она отказывается отплатить той же монетой, почему отказывается мстить.

Мужчина вернулся в свой кабинет и с удивлением увидел там сидящего в кресле и явно дожидающегося его брата.

— Лель, рад тебя видеть, — легкая улыбка появилась на губах императора.

— Где тебя носит, Нит? — рыкнул тот, поднимаясь ему навстречу. — Я уже заждался.

— Нервы рихтовал, — хмыкнул Нифонт.

— Было с чего? — рычащие нотки в приглушенном голосе Леля зазвучали мягче.

— Темный, — одно слово и глаза мужчины полыхнули изумрудным огнем.

— Что он такого сотворил, что и ты и Дамиан беситесь? — нахмурился Лель.

Император быстрым шагом подошел к столику, плеснул себе в стакан золотистую жидкость и одним махом выпил.

— Так, давай по порядку, — Лель отобрал у брата графин и поставил его обратно. — Ты сам не свой. Дамиан рванул за каким-то фомором на Алекдаму. Что произошло?

— Анита вернулась… — Нифонт замолчал, не зная как объяснить все и при этом не рассказать того, что ему стало известно вопреки воле девушки.

— Так это же чудесно, — сверкнул улыбкой Лель. — Где она?

— В моей спальне…

— Так, стоп, — мужчина нахмурился и нервно провел рукой по короткому ежику волос. — Ты что натворил?

— Я ничего, — император стиснул кулаки и зло выдохнул: — Это Темный. Она от него сбежала.

— Рассказывай, — за рычащими нотами слово было едва возможно разобрать.

— Тут особо и рассказывать нечего. Анита вернулась совершенно подавленной и безжизненной. Она отказалась возвращаться на Акелдаму. А этот гад требует ее вернуть, — в руке Нифонта стакан разлетелся на мелкие осколки.