Шрифт:
— Куда же ты его спрятал?
— Позвольте мне теперь вам этого не говорить, мисс Мэри. Я вам напишу на бумажке, а когда вы будете в дороге, прочтете! Хорошо? Вы не сердитесь на меня?
— Конечно, конечно, нисколько не сержусь!
Вот что я написал:
«Я положил мешок с деньгами в гроб. Мешок уже был там, когда вы вошли ночью и плакали. Я стоял за дверью, мисс Джен, и мне было очень вас жалко».
Глаза мои наполнились слезами при воспоминании, как она стояла одна возле гроба и плакала в то время, когда эти черти позорили ее и обирали до нитки.
Когда я подал ей сложенную бумажку, я заметил, что и ее глаза влажны от слез. Она крепко пожала мне руку и сказала:
— Прощай! Я сделаю все точно так, как ты мне сказал, и если мы с тобою больше не увидимся, я тебя никогда не забуду!
С этими словами она ушла.
Вероятно, она прошла черным ходом, так как никто не видел, как она покинула дом. Когда я встретил Сусанну и Заячью Губу, я спросил у них:
— Как фамилия тех ваших знакомых, которые живут по ту сторону реки, к которым вы ездите в гости?
— У нас много там знакомых. А самые закадычные друзья — Прокторы!
— Вот, вот, именно! А я чуть было не забыл. Мисс Мэри просила вам передать, что она неожиданно уехала туда: у них кто-то заболел.
— Заболел?! Кто?
— Не могу вам сказать… я забыл, но, кажется, это…
— Ради бога говори! Неужели Ганна?
— Да! К сожалению, Ганна!
— Господи помилуй! А еще на прошлой неделе она была совершенно здорова. Неужели так плохо?
— Если б было только плохо, а то совсем опасно! Прошлую ночь все боялись, что она не доживет до утра.
— Кто бы мог подумать! Чем же она больна?
Я не ожидал этого вопроса и брякнул:
— У нее… у нее… свинка…
— Эх ты, глупый! Разве умирают от свинки?
— Еще бы! Сколько угодно. Я с вами готов пари держать, что свинка самая смертельная болезнь. К тому же эта свинка совсем особого рода, как сказала мисс Мэри.
— Особого рода?
— Да! От этой свинки происходят и другие болезни.
— Другие болезни? Какие?
— Корь, коклюш, рожа, чахотка, желтуха, воспаление мозга, да мало ли еще какие болезни бывают!
— И что же! Все это называется свинкой?
— Так сказала мисс Мэри.
— Но отчего же это называется свинкой?
— Потому, что это и есть свинка. Свинкой начинаются все болезни.
— Но где же тут смысл? Человек уколол себе палец, а затем принял яду, свалился с крыши, сломал себе шею, пустил пулю в лоб. Спрашивают: «Отчего этот человек умер?» И вот такой остолоп отвечает: «Оттого, что он уколол себе палец». Ну где же тут здравый смысл? По-твоему, может быть, это заразная болезнь?
— Еще бы!
— Но это ужасно, — воскликнула Заячья Губа, — я должна сейчас же пойти к дяде Гарвею и…
— Конечно, — ответил я. — Бегите же к нему что есть духу и расскажите ему все, ни минуты не медля.
— Ни минуты не медля?
— Конечно! Ваши дяди собираются в Англию. Так? Но вы не хотите, чтобы они отправились одни, а вы поехали бы вслед за ними через месяц? Вы хотите путешествовать вместе? Значит, они вас будут ждать. Прекрасно! Ваш дядя Гарвей духовное лицо. Станет ли пастор обманывать капитана парохода с той целью, чтобы мисс Мэри-Джен пустили на пароход? Неужели вы допускаете, что он будет рисковать здоровьем других пассажиров? Вы отлично знаете, что он этого не сделает. Он скажет: «Мне очень тяжело оставить мою церковь и мои церковные дела, но я должен остаться здесь на три месяца, чтобы убедиться, заразилась она свинкой или нет». Я ничего не говорю, но если вы думаете, что сказать об этом дяде Гарвею будет лучше…
— Не городи, пожалуйста, вздора. Томиться здесь три месяца только для того, чтобы убедиться, не заразилась ли Мэри свинкой, тогда как мы могли бы так весело провести это время в Англии!
— А все-таки не сказать ли вам кому-нибудь из ваших друзей?
— Ты, вероятно, глуп, мой милый! Неужели ты не понимаешь, что они сейчас же всюду разболтают?
— Может быть, вы и правы. Пусть будет по-вашему.
— Во всяком случае, мне кажется, надо предупредить дядю Гарвея, что Мэри ненадолго уехала, чтобы он не беспокоился.
— Да, да, мисс Мэри-Джен просила вас передать дядюшкам Вильяму и Гарвею поклон и поцелуй и сообщить им, что она поехала на короткое время навестить мистера… мистера… как фамилия тех богатых знакомых, которых так уважал ваш дядя Питер?
— Ты, вероятно, говоришь об Эпторпах, да?
— Да, да, совершенно верно. Провались эти фамилии, которые нельзя запомнить. Ну, вот она и велела мне сказать вам, что она поехала к Эпторпу просить его приехать на аукцион, чтобы дом достался ему, а не кому-нибудь другому. Она думает, что дяде Питеру это было бы очень приятно. Затем, если она не будет чувствовать себя очень усталой, она приедет еще сегодня вечером, а нет — завтра рано поутру.