Он усадил Ларкин за стол, выдал ей список номеров, указал те, что принадлежали Хорхе, Луису и человеку, который, как они полагали, и был Хали Ваничем. Объяснив ей, что нужно сделать, он уселся со своим сотовым на диван. Этим утром пришло сообщение от Марлы — дом 18187 принадлежал «Семейному трасту Таннеров», который владел и еще кое-какой крупной коммерческой недвижимостью, расположенной в центре Лос-Анджелеса, причем вся она была теперь выставлена на продажу. Дом 18187 был куплен доктором Уильямом Таннером в 1968-м, а в 1975-м дом стал собственностью трастового фонда. Руководила фондом старшая дочь Таннера, миссис Элизабет Литтл, она же осуществляла надзор за продажей недвижимости. Марла прислала Коулу и номера телефонов жившей в Брентвуде Элизабет Литтл.

Коул дозвонился до нее с первой попытки.

— Да, Элизабет Литтл слушает.

— Мое имя Элвис Коул. Я звоню по поводу выставленной вами на продажу недвижимости.

— Какой именно недвижимости?

— Складского помещения в центре города — дома 18187.

— А, да. Его купил мой отец. Мы сейчас расформировываем траст. Я постараюсь ответить на ваши вопросы, однако по поводу условий вам лучше обратиться к брокеру.

Говорила она совершенно нормально. Не как человек, сбывший с рук пару трупов или знающий кого-то, кто это сделал.

— Так вы работаете на покупателя?

— Совершенно верно.

— Тогда я должна сразу сказать вам одну вещь. Мы рассматриваем любые предложения, однако каждое из тех, которые мы принимаем, попадает в список запасных вариантов. Дело в том, что у нас имеется предварительная договоренность с покупателем, готовым приобрести все семь зданий, которые мы продаем. Впрочем, я думаю, что вашего клиента это беспокоить не должно. Срок действия договоренности вот-вот истечет.

— Кто-то покупает все семь домов сразу?

— При темпах, которыми растет цена на недвижимость в центре города, ничего удивительного. Вашего покупателя не заинтересует приобретение всех семи зданий?

— А о какой цене может идти речь?

— Двести миллионов. При сделках такого размера предварительные договоренности вещь обычная. Покупателю необходимо время, чтобы собрать деньги. Иногда сделка заключается, иногда срывается. Похоже, эта как раз и сорвется. И тогда нам придется продавать дома по отдельности.

— Я передам это моему клиенту. Каков срок договоренности?

— В данном случае четыре месяца. И по-моему, он истекает — э-э, дайте сообразить — через четыре дня.

— Еще один вопрос: вы не могли бы назвать мне имя вашего покупателя?

— Могу, конечно. Холдинговая компания «Стенторум».

Коул записал название холдинга в блокнот. Он закрывал крышку телефона, когда в дом вошел Пайк.

Девушка прощебетала:

— Привет!

— Здорово! — сказал Коул.

Пайк постоял в двери, не шевелясь и не произнося ни слова. Он и всегда-то выглядел странно, однако сегодня странного в нем было больше, чем обычно. Что-то случилось, понял Коул.

Пайк ушел из гостиной в ванную комнату. Тоже странно.

Коул снова открыл телефон, набрал номер справочной:

— Будьте добры, мне нужен список телефонов холдинговой компании «Стенторум». Она находится в Лос-Анджелесе.

Ларкин подняла на него взгляд:

— Это одна из компаний отца.

Компьютер справочной начал диктовать номера телефонов. Коул записывал их, не сводя при этом глаз с девушки. Закончив, он подошел к столу.

— Компания «Стенторум» принадлежит вашему отцу?

— Теоретически и мне тоже. Это одно из наших семейных предприятий.

Из ванной вышел Пайк. Рубашки на нем не было, он явно отскребал свое тело губкой, словно желая смыть с себя то, что с ним произошло. Грудь его покрывала паутина старых шрамов — там, где в нее входили пули. Он натянул на себя майку.

— Ты нам нужен, — сказал Коул.

Пайк подошел к ним:

— Что?

— Отцу Ларкин принадлежит холдинговая компания под названием «Стенторум». Компания пытается купить дом 18187, плюс еще шесть, принадлежащих собственнику этого дома. Предварительная договоренность о покупке была заключена четыре месяца назад.

Коул примолк, глядя на Пайка, ожидая от него сигнала, который сказал бы, что следует говорить Ларкин, а чего не следует.

Она потрясла головой:

— Что это значит? Отец покупает тот дом? Тот, в котором мы нашли трупы?

Пайк протянул к ней через стол руку, открытой ладонью кверху. Ларкин положила на ладонь пальцы. Пайк, сжав их, сказал:

— Слушайте меня внимательно, ладно? И возьмите себя в руки, потому что я вам скажу кое-что похуже.

Ларкин взглянула на Коула, потом снова на Пайка. И с мрачной решимостью кивнула: