Похищение Адольфа Эйхмана представляло собой одну из ставших классическими операций разведки — агенты действовали вдали от дома. Расстояние в тысячи километров отделяло их от Израиля. Рассчитывать им было не на кого. Их целью было похищение одного-единственного противника. Это была увлекательная и опасная работа, где использовались все методы и технические приемы, известные не только Мосаду, но и разведкам супердержав. У них израильтяне на первых порах научились многому.

Как и во всех подпольных операциях, и в этой была своя доля ошибок и неприятных неожиданностей, каждая из которых могла привести к провалу операции и к разоблачению Харела и его команды, состоящей из одиннадцати человек. Но случались и удачи, благодаря которым десятки часов, а то и дней, которые должны были уйти на слежку, оказывались сэкономленными.

Ни одна разведывательная операция не проходит точно по намеченному плану. Эти-то неожиданные повороты событий и привлекают к разведывательной деятельности людей, казалось бы, вполне уравновешенных. И тем не менее ни одна операция не удалась бы, если бы ей не предшествовала трудная и упорная разработка плана, предусматривающая все мыслимые повороты событий.

Мосад никогда раньше не занимался розыском и задержкой нацистских военных преступников, хотя после поимки Эйхмана мало кто в это верил. Считалось, что без подобного опыта эта операция не могла бы пройти с таким блеском. Но Мосад просто не располагал достаточными для таких операций ресурсами. Многим «охотникам за нацистами», которые обращались к Израилю за финансовой и моральной поддержкой, было в ней отказано.

Но Эйхман был особым нацистом. Он был организатором и исполнителем операции «Окончательное решение».

Два года потребовалось Мосаду для достижения успеха. Операция началась с первой встречи с Эйхманом. Следовало с точностью установить личность подозреваемого, а затем выработать и осуществить план его похищения. Как только окончательно выяснилось, что человек, живущий в окрестностях Буэнос-Айреса, действительно Эйхман, Исер Харел отложил в сторону все остальные дела и сконцентрировал все свое внимание на его поимке.

Все участники операции отдавали себе отчет в трудностях, с которыми им придется столкнуться, работая нелегально в чужой стране, на расстоянии тысяч километров от Израиля. Если бы их постигла неудача, они могли ожидать серьезных политических, дипломатических и профессиональных осложнений. Они знали, что связь с Израилем будет затруднена. Руководители команды столкнутся с необходимостью принимать ответственные решения на месте и самостоятельно, поскольку совета от высшего руководства получить не смогут.

Харел убедил Бен-Гуриона, что в этих чрезвычайных обстоятельствах необходимо его личное присутствие в Буэнос-Айресе. Он сможет взять на себя полностью ответственность за проведение операции. В практике израильской разведки, так же как в практике других разведок во всем мире, подобного прецедента не было.

Начальник Мосада взял на себя обязанности рядового куратора операции. Харел рассматривал похищение Эйхмана как самую важную в своей жизни операцию. Поэтому, считал он, к данному случаю обычные мерки неприложимы.

Любой риск должен считаться оправданным, даже саморазоблачение. Об этом Харел недвусмысленно заявил в своем отчете об операции. Когда Эйхман был уже в руках израильтян в Аргентине и они обсуждали вопрос о том, как вывезти его из страны, пришлось подумать и о том, что делать, если полиция обнаружит их убежище. Харел на этот счет дал четкие инструкции. Габи Элдад, командир, должен был сковать себя с Эйхманом, а ключ от наручников выбросить. Все остальные должны пытаться уйти от преследования. Габи дождется прибытия полиции, которой заявит, что человек, к которому он прикован, Адольф Эйхман, военный преступник, и будет настаивать на свидании с высшими чиновниками.

Много позже Харел писал: «Я думал о том, что не имею морального права подвергать Габи пытке, связанной с расследованием. Я сказал ему: „После того как вы предстанете перед старшим полицейским офицером или ответственным гражданским чиновником, вы откроете ему, кто вы, и объясните, что находитесь в распоряжении лидера группы волонтеров, тоже израильтянина. Далее вы скажете, что группа получила информацию, что проживающий в Аргентине под именем Рикардо Клемента человек, на самом деле Адольф Эйхман, который обвиняется в уничтожении евреев в Европе во время второй мировой войны. Группа прибыла в Буэнос-Айрес с тем, чтобы проверить правильность полученной информации. Утвердившись в своих подозрениях, волонтеры должны были поймать Эйхмана и передать аргентинским властям с тем, чтобы он ответил перед судом за свои преступления против человечности и еврейского народа. Вы им скажете, что имя лидера группы волонтеров Исер Харел. Затем дадите им адрес отеля, в котором я живу и то мое имя, под которым я в этом отеле зарегистрирован. Затем вы скажете следующее: „Имя и адрес Исера Харела я даю вам по его собственному распоряжению. Он сам объяснит представителям аргентинского правительства, что побудило группу, которую он возглавляет, действовать. Он заявляет, что берет на себя всю ответственность за эти действия в полном соответствии с законами своей страны и принципами справедливости и человечности““».

В Израиле имя Харела сохранялось в тайне. Всю необычность его поведения как начальника разведки трудно даже себе представить. В большинстве случаев разоблаченный агент ничего, кроме имени своего непосредственного руководителя, не знает.

Все, кто принимал участие в операции похищения Адольфа Эйхмана, были опытными агентами, ветеранами Мосада, Военной разведки или Шин Бет, т. е. людьми осведомленными.

И тем не менее Исер Харел приказал своим людям, если это понадобится, передать его в распоряжение аргентинских властей.