В день освобождения Знаменки Ставка ВГК своей директивой № 30261 приказала войскам 2-го Украинского фронта развивать наступление в направлении Казанка, Березнеговатое с целью вывести на простор 7-ю гвардейскую, 57-ю и 37-ю армии, выйти на тылы никопольской группировки противника и разгромить ее совместно с 3-м и 4-м Украинскими фронтами. При развитии наступления к югу, требовалось прочно обеспечивать себя с запада по р. Ингул. На усиление 2-го Украинского фронта из состава 3-го Украинского фронта передавались два стрелковых корпуса, которые должны были сосредоточиться походным порядком к 15–17 декабря в районе Пятихатки [400] .

Выполняя поставленную задачу, войска 2-го Украинского фронта отбросили противостоящую 8-ю армию от Днепра на 30—100 км, создав условия для последующего наступления на кировоградском направлении.

На 1-м Украинском фронте происходили следующие события. Фон Манштейн решил силами 48-го танкового корпуса во взаимодействии с 24-м танковым и 13-м армейским корпусами перейти в наступление из района Житомира в направлении на Радомышль, разгромить войска 60-й армии, нависшие с фланга над его ударной группировкой, захватить Киев и восстановить оборону по Днепру. Трудность воплощения этого замысла в жизнь состояла в том, что фон Манштейн не располагал точными сведениями о том, какие силы ему противостоят в районе севернее и западнее Житомира.

В 6 часов утра 6 декабря передовые подразделения 1-й, 7-й танковых дивизий и дивизии «Leibstandarte-SS Adolf Hitler» пересекли дорогу Житомир – Коростень. По частям 30-го стрелкового корпуса 60-й армии нанесли удар три полка мотопехоты при поддержке 60 танков. Они вышли к его тылам и одновременно начали наступать на фланг 148-й стрелковой дивизии 15-го стрелкового корпуса. Противник, заняв село Корчивка, ввел в бой свой резерв и стал развивать наступление на северо-восток. В результате создалась угроза глубокого охвата правого фланга и тыла 15-го стрелкового корпуса.

«В эти дни мы действительно получили большую пользу от подслушивания радиопереговоров противника, – вспоминал бывший начальник штаба 48-го танкового корпуса генерал Ф. Меллентин. – Донесения русских быстро расшифровывались, вовремя поступали в штаб корпуса для принятия соответствующих решений. Мы располагали постоянной информацией о реакции русских на действия наших войск и тех мерах, которые они предполагали предпринять. Поэтому мы имели возможность своевременно изменять наши планы. Вначале русские недооценивали значение немецкого удара, затем в бой были введены несколько противотанковых орудий; постепенно командование русских начало проявлять беспокойство. Переговоры по радио приняли бурный характер. “Немедленно доложите, откуда наступает противник. Ваше донесение неправдоподобно”. Ответ: “Спросите чертову бабушку. Почем я знаю, откуда он наступает?” (Как только в переговорах русские начинают упоминать черта и его ближайших родственников, это означает, что дела у них идут плохо.) К середине дня 60-я армия русских была отброшена, и вскоре наши танки вышли в район расположения штаба армии» [401] .

Командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Ватутин потребовал от войск 60-й армии стоять насмерть. Упорная оборона ее соединений вынудила части 48-го танкового корпуса прекратить дальнейшее наступление. «Войска 60-й армии были полностью дезорганизованы, – отмечал генерал Меллентин, – а огромные запасы боеприпасов и созданная русскими разветвленная дорожная сеть позволяли сделать вывод о том, что мы предотвратили крупнейшее наступление. На командном пункте 48-го танкового корпуса все пришли к выводу, что большего добиться в настоящее время невозможно, и мы предложили командованию 4-й танковой армии отвести все танковые части для перегруппировки и подготовки к следующему удару» [402] .

В Ставке ВГК была внимательно изучена обстановка, сложившаяся на житомирском направлении. Сталин и маршал Жуков, обменявшись мнениями, 9 декабря направили командующему 1-м Украинским фронтом директиву № 30263. Она требовала силами 60-й армии, 4-го и 7-го гвардейских танковых корпусов, 25-го танкового и 11-го стрелкового корпусов 18-й армии не допустить прорыва противника к северу от р. Ирша и на восточный берег р. Тетерев. Не позднее утра 12 декабря предписывалось нанести контрудар главными силами 3-й гвардейской танковой армии (не менее двух танковых корпусов) с одним стрелковым корпусом из района Великой Рачи (5 км северо-восточнее Радомышля) в направлении Малина. Одновременно приказывалось перейти в наступление левым флангом 60-й армии и танковыми корпусами, действующими в районе Малин, станция Тетерев.

Контрудар 3-й гвардейской танковой армии следовало обеспечить сильной артиллерийской поддержкой, используя для этого по возможности 17-ю артиллерийскую дивизию. Вся штурмовая и бомбардировочная авиация 1-го Украинского фронта должна была с утра 10 декабря наносить массированные удары по танковой группировке противника, прорывающейся на Малин. В районе Колонщина, Башев, Шнитки предписывалось сосредоточить 1-ю танковую армию.

С утра 12 декабря фон Манштейн продолжил наращивать свои усилия. Части 1-й танковой дивизии и дивизии «Leibstandarte-SS Adolf Hitler» нанесли удар по соединениям 1-й гвардейской армии, которые потеряли радомышльский плацдарм на западном берегу р. Тетерев. Сталин, недовольный действиями войск 1-го Украинского фронта, потребовал от генерала армии Ватутина объяснить причины потери этого плацдарма. Командующий фронтом доложил, что во всем виноваты неустойчивая связь с 1-й гвардейской армией и нарушение управления в самой армии. Такой доклад не удовлетворил Сталина. В директиве от 14 декабря он отмечал:

«Командование 1-го Украинского фронта, несмотря на наличие превосходящих сил в составе фронта, обрекло фронт на пассивность вследствие кабинетного метода руководства войсками фронта. Такое нетерпимое положение привело к тому, что противник получил возможность свободно маневрировать по всему фронту одной имеющейся у него группой танков. Ставка предупреждает, что если еще будут допущены подобные ошибки в управлении войсками фронта, будут приняты против командования фронта строгие меры» [403] .