Станислав выслушал его, поморщился, почесал мочку уха, недоверчиво хмыкнул и спросил:

— А эта бабушка как по части горячительного? — Крячко выразительно щелкнул себя сбоку по шее. — Она не шибко увлекается?

— Нет-нет, абсолютно трезвый, здравый умом человек, — поспешил заверить Корчак. — Это не местная знаменитость — вечно не просыхающий Петя Косячок, который со всеми здешними русалками знаком и еженедельно видит в море японских диверсантов. Из-за его бредней пограничники уже дважды поднимали тревогу и оба раза ничего не нашли.

Опера взяли у своего собеседника координаты бабули, узревшей японское привидение, и занялись изучением шумбумаийских плохишей. В списке из более чем десятка человек последним фигурировал Борис Цымасов.

Лев Иванович пробежал глазами этот реестр оболтусов и негодяев, потом протянул его Крячко.

— На кандидатуру Фантомаса из ныне здравствующих персон более-менее подходит некто Альберт Юрчук. Из числящихся умершими и пропавшими без вести — все тот же принц датский, — деловито прокомментировал он.

— Да, остальные сейчас на соседних островах и на материке, — согласился Стас, ознакомившись с перечнем. — Они исключаются.

Лев Иванович созвонился с Брыгиным и Рыдаловым, согласовал с ними время выхода на маршрут.

Опера вышли из дома и направились в сторону улицы Мира. Именно там обитала бабуля, видевшая привидение. Благо это было по пути к месту сбора, назначенному у Дома культуры.

Бабуля, назвавшаяся Антониной Дмитриевной, и впрямь смотрелась адекватным, здравомыслящим человеком. Она рассказала, что прошлой ночью, около двенадцати, вышла на улицу, чтобы выяснить, отчего так рассвирепел ее дворовый пес Тарзан. Там старушка чуть не лоб в лоб столкнулась с неким человеком в изодранном мундире японского офицера времен Второй мировой. Вместо лица у него были голые кости. На макушке красовалась офицерская фуражка.

— Я его как увидела, чуть сердце не разорвалось с перепугу, — взволнованно рассказывала женщина, прижимая руки к груди. — В жизни такого ужаса не встречала!..

— А какого он был роста? — поинтересовался Гуров.

Опера узнали, что привидение было заметно ниже Льва, но несколько повыше Стаса, и сразу же засомневались. На японца что-то не похоже. Был бы метр с кепкой, даже офицерской, — другое дело.

— Наш клиент, — сразу же определил Крячко.

Приятели рассудили, что Фантомас устроил маскарад. Он надел японский мундир и маску, чтобы нагнать побольше жути на жителей поселка, и без того встревоженных. С выводами московских гостей полностью согласились Эдуард и Евгений Брыгин. Учитывая ответственность и безотказность краеведа, опера посвятили и его во все нюансы своего расследования.

Этот день оказался очень загруженным и чрезвычайно утомительным. Опера и их спутники вышли на маршрут в десятом часу утра и вернулись в поселок почти в семь вечера.

На сей раз Брыгин повел их чуть более пологой и удобной тропой. Экскурсанты преодолели сопку Голую и оказались у края серного поля. Стас втянул носом едкие ароматы и констатировал, что именно такая атмосфера и должна быть у главных ворот преисподней.

Опера шагали следом за краеведом по каменистой равнине, хрустящей под ногами и сплошь усыпанной кристаллической серой. Даже через толстые подошвы берцев они чувствовали жар глубин. Брыгин пояснил, что снега здесь не бывает никогда, даже в самые сильные морозы.

Путешественники поднялись на другой край долины и направились к сопке Западной. Идти пришлось по пересеченной местности, изобилующей валунами, кустарниками, расщелинами, озерцами неведомой глубины с таинственной темно-синей водой. Они напоминали глаза каменного великана, обрамленные ресницами хвойных деревьев.

Эти необычные водоемы краевед почему-то старался обходить подальше. Стас собрался ополоснуть в одном из них руки и набрать во фляжку свежей воды взамен прежней, уже успевшей нагреться.

Брыгин резко пресек его намерения.

— Туда нельзя! — заявил он.

На расспросы оперов о причинах такого запрета он немногословно пояснил, что к этим «глазам» подходить опасно. Почему — краевед и сам не знал. Но так говорили старики из числа первых русских поселенцев.

Сопку Западную они обошли достаточно быстро. Это был высокий каменистый холм с круглой вершиной. Он почти сплошь порос хвойным редколесьем. На обширных полянах были видны тропинки, протоптанные сборщиками ягод.

Далее их путь пролегал мимо большого горячего озера, замеченного вчера с сопки Голой. Из него к океану убегала небольшая речушка, берега которой поросли бамбуком.

Здесь по общему решению был сделан первый привал. Время перевалило за полдень. Пришла пора подкрепиться. Как оказалось, в этом озере было можно и даже нужно купаться. Вода в нем оказалась по-настоящему целебной. Для питья они набрали воды в ручье, который краевед назвал Живым.

Обследование сопки Рогатой заняло около пяти часов. Ее крутые, даже обрывистые склоны густо поросли кедрачом и пихтой. В сравнении с почти по-домашнему уютной Западной, эта сопка смотрелась угрюмой и неприветливой.