Николь поднялась и подошла к огню.

— У вас практически не было выбора. Вам оставалось либо отдать ее в руки комитета, либо вывезти из страны, разумеется, под другим именем.

Жерар обрадовался, что Николь сразу поняла ситуацию.

— А что может быть более надежной маскировкой, чем правда? Мы с Адель поженились и отправились за границу, чтобы провести медовый месяц. В Англии я отыскал месье Мейлсона, который рассказал, что вы работали горничной у его дочери и что обе уехали в Америку. Мейлсон — странный человек, — заметил Жерар. — Он рассказал мне невероятную историю, из которой я и половины не понял. Сказал, что вы вышли замуж за мужа его дочери. Разве такое бывает? Неужели в этой стране мужчине разрешается иметь двух жен?

Джейни презрительно фыркнула:

— В этой части страны Клэйтон Армстронг сам устанавливает свои законы.

— Армстронг? Да, именно это имя называл Мейлсон. Значит, это ваш муж? Почему же он не здесь? Уехал по делам?

— По делам! — воскликнула Джейни. — Как бы не так! Клэй живет за рекой в большом красивом доме с жирной жадной мерзавкой, тогда как его жена ютится в домике мельника.

— Джейни! — одернула ее Николь. — Придержи язык.

— Правда глаза колет, да? Что бы ни сказал тебе Клэй, ты лишь киваешь в ответ: «Будет исполнено, Клэй! Пожалуйста, Клэй! Как пожелаешь, Клэй!»

— Джейни, я не желаю больше этого слушать. Надеюсь, ты не забыла, что у нас гость.

— Я ничего не забыла! — в сердцах крикнула Джейни, повернувшись спиной к Николь и Жерару. Она приходила в ярость всякий раз, когда думала о Клэе и о том, как он обращается с Николь. Джейни чувствовала, что Клэй недостоин Николь, что ей следовало бы, расторгнуть брак и найти другого мужчину. Но всякий раз, когда Джейни заводила об этом разговор, Николь отказывалась ее слушать, говоря, что она не только любит Клэя, но и верит ему.

Мать Николь снова стала кричать.

Жерар устало поднялся.

— Ее пугает новое место. Привыкнет, будет реже кричать. — Он направился к лестнице.

— Как вы думаете, она узнает меня? — спросила Николь.

— Трудно сказать. Раньше она приходила в себя, а теперь всегда пребывает в страхе. — Пожав плечами, он поднялся на чердак, и через некоторое время крики прекратились.

Николь осторожно поднялась за ним следом. Жерар сидел на краешке кровати, небрежно поддерживая Адель за плечи, а она прильнула к нему, озираясь по сторонам. Увидев Николь, она округлила глаза, но не закричала.

— Мама, — тихо произнесла Николь, — это я, твоя дочь. Помнишь, как папа однажды принес мне кролика? А потом кролик удрал из клетки. Мы обыскали весь замок, но так и не нашли его.

Взгляд Адель стал спокойнее.

Взяв в руки руку матери, Николь продолжала:

— А помнишь, как ты принесла в замок трех крольчих? Чтобы подшутить над отцом. А потом отец обнаружил в своих охотничьих сапогах выводок крольчат? Ты тогда так смеялась! А потом смеялся отец, когда второй выводок был обнаружен в сундуке, где хранилось твое подвенечное платье. А дедушка сказал, что вы играете, словно малые дети?

— Он устроил охоту, — прошептала Адель.

— Да, — шепотом ответила Николь, на глаза ей навернулись слезы. — В ту неделю у нас гостил король. Он, дедушка и пятнадцать человек из свиты оделись так, будто шли на войну, и решили выловить всех кроликов. Помнишь, что было потом?

— Мы все переоделись солдатами, — ответила Адель.

— Да. Ты и меня переодела в одежду моего кузена. Ты и несколько придворных дам тоже переоделись в солдатскую форму. Помнишь старую тетушку королевы? Она так смешно выглядела в мужских брюках!

— Да, — прошептала Адель, вспоминая. — И у нас была рыба на ужин.

— Правильно, — улыбнулась Николь. — Дамы выловили всех кроликов и выпустили на волю. А ты, чтобы наказать мужчин за то, что оказались нерадивыми солдатами, приказала подать к ужину только рыбу. Помнишь, какой был паштет из лосося?

Адель с улыбкой ответила:

— Шеф-повар приготовил его в виде сотен маленьких крольчат.

Николь со слезами ждала, что будет дальше.

— Николь, почему на тебе надето такое ужасное платье? — вдруг спросила Адель. — Леди не следует носить шерсть. Надень шелковое платье. Шелк делают бабочки, а шерсть получают от мерзких старых овец.

— Хорошо, мама, — сказала Николь, целуя мать в щеку. — Хочешь есть? Я принесу тебе завтрак?

Адель сидела, прислонившись спиной к стене, и, казалось, не замечала Жерара.

— Пришли мне что-нибудь легкое. И пусть сервируют завтрак на голубом с белым лиможском фарфоре. После завтрака я отдохну, а потом пришли ко мне шеф-повара, мы с ним обсудим меню на следующую неделю. У нас в гостях будет королева, и я хочу заказать что-нибудь особенное. И еще: если прибудут итальянские актеры, скажи, что я поговорю с ними позднее. Ах, я совсем забыла о садовнике. Надо поговорить с ним о розах. Дел очень много, а я так устала. Николь, не могла бы ты помочь мне сегодня?