Темный период смуты и разрухи в Ассирии закончился около середины X в.; в правление царя Ашшурдана II (934–912 гг. до н. э) снова появились царские надписи, которые рассказывали, в частности, о масштабных строительных работах, о восстановлении городов. Ададнерари I (911-891 гг. до н. э.) сумел отвоевать часть Северной Месопотамии и восстановить сообщение с колониями. При Тикульти-Нинурте II (890-884 гг. до н. э.) надписи снова сообщают о большом строительстве и, в частности, об обновлении стен Ашшура [422] .

Ашшурнасирапал II (883-859 гг. до н. э.) прославился как победоносный полководец и восстановитель могущества Ассирийской державы. Победа была достигнута в кровавых войнах, когда ассирийцы сражались с варварами методами варваров, полностью вырезая население непокорных областей. В итоге были завоеваны вся Северная Месопотамия и часть Сирии, на завоеванных землях были основаны новые переселенческие колонии [423] .

Победы Ашшурнасирапала II привели к новому усилению власти царей; так же как Тукульти-Нинурта I, Ашшурнасирапал оставил олигархический Ашшур и основал новую столицу Кальху – библейский Каллах. Уже в момент своего основания Каллах был огромным для тех времен городом: его опоясывала стена длиной пять миль, а площадь города равнялась 800 акров – Каллах был в пять раз больше, чем Ашшур, и в полтора раза больше, чем Афины в период расцвета [424] . С другой стороны, известно, что при всеобщей мобилизации в правление Салманасара III (в 845 г) в ополчение собралось 120 тыс. воинов; это дало основание И. М. Дьконову оценить численность населения Ассирии в 1 млн человек [425] . Эта оценка представляется нам заниженной, и возможно, ее следует увеличить до полутора миллионов. Между тем известно, что в середине XX в. на той же территории проживало как раз полтора миллиона человек [426] , стало быть, во времена Салманасара III экологическая ниша Ассирии была занята почти полностью и возможности для роста населения были невелики. (Напомним, что в благоприятных условиях население за полвека может увеличиться вдвое.) В этой связи В. А. Якобсон обращает внимание на то обстоятельство, что ассирийские цари IX в. вопреки распространенной на Ближнем Востоке практике не приводили из походов пленников-крестьян, чтобы поселить их на землях Ассирии [427] . Отсюда, очевидно, следует, что в коренных областях Ассирии в то время уже не было свободных земель.

Салманасар III был царем-завоевателем, который опирался на крестьянскую армию, по-видимому, он находился во враждебных отношениях со старой знатью, во всяком случае, в конце правления этого царя вспыхнул мятеж, поддержанный ашшурской элитой. Мятеж вылился в гражданскую войну, которая продолжалась пять лет и окончилась только при преемнике Салманасара Шамшиададе V (829-811 гг. до н. э.). Новый мятеж произошел в конце правления Ададнерари III (810-783 гг. до н. э.) [428] . Недостаток источников не позволяет сколько-нибудь подробно обрисовать развитие кризиса VIII в. до н. э., хотя сам факт кризиса признается всеми исследователями. В начале столетия появляются сообщения о голоде и эпидемиях, специалисты говорят о разорении крестьян и обогащении знати. В 764 г. в Ассирии вновь свирепствовала эпидемия, в следующем году в Ашшуре вспыхнул мятеж, продолжавшийся два года, затем вспыхнули восстания в Аррапхе, в провинции Гузан, в 750-х гг. возобновились эпидемии, а в 740-х гг. вспыхнула новая гражданская война [429] .

Кризис середины VIII в. до н. э. привел к демографической катастрофе – этот вывод можно сделать из того факта, что Тиглатпаласар III возобновил характерную для XI в. практику массового переселения покоренных народов во внутренние районы Ассирии, стало быть, в Ассирии появились свободные земли, которых не было в предыдущий период.

* * *

Возвращаясь к анализу исторического процесса в контексте трехфакторной модели, необходимо отметить, что нашествие амореев не было единовременным событием, вторжения и войны продолжались полтора столетия. Масштабы катастрофы были таковы, что от этого периода почти не осталось деловых документов, он представляет собой интерцикл, период, когда страна лежала в развалинах, а восстановление было невозможно из-за бесконечных войн. Социальный синтез привел к существенным этническим и культурным изменениям, но в политическом отношении Ашшур смог подчинить вторгшихся варваров и навязать им свои порядки.

Период восстановления начался в начале IX в., в это время восстанавливаются храмы в Вавилонии и строится новая ассирийская столица Каллах. Судя по оценкам численности населения, в Ассирии уже к 845 г. степень заполнения экологической ниши (т. е. демографическое давление) была достаточно высокой. В начале VIII в. в Ассирии наблюдаются признаки Сжатия: разорение крестьян, сообщения о голоде и эпидемиях, внешние войны. В середине VIII в. отмечаются признаки экосоциального кризиса: восстания и гражданские войны, эпидемии, гибель больших масс людей, социальные реформы, завершившиеся установлением этатистской монархии (трансформация АbВ).

Обратимся теперь к рассмотрению истории Египта, к тем переменам, которые принесла с собой волна нашествий середины II тысячелетия до н. э. Нашествие варваров-гиксосов означало демографическую катастрофу. По свидетельству Манефона, гиксосы «сожгли города и разрушили до основания храмы богов, а с населением обращались самым враждебным образом, одних убивая, у других уводя в рабство жен и детей» [430] . Гиксосы укрепились в Дельте, откуда они совершали походы на юг, на сохранившее независимость Фиванское царство.

Нашествие гиксосов было частью «большой волны», вызванной изобретением боевой колесницы. Племенной состав завоевателей был достаточно пестрым, в него входили хурриты, семиты и, вероятно, какие-то арийские роды: колесница была принесена на Ближний Восток арийскими племенами и довольно быстро перенята хурритами [431] . Владычество гиксосов над северным Египтом продолжалось не менее 108 лет, и со временем начался процесс социального синтеза, гиксосские цари стали подражать фараонам, приняли царские титулы и стали поклоняться египетским богам [432] . Помимо колесницы (и, естественно, лошадей, которых в Египте прежде не разводили) варвары принесли с собой мощные составные луки, стрелы с медными наконечниками, бронзовые мечи, а также «мирные» телеги, в которых запрягали, впрочем, не лошадей, а волов (лошади использовались только в военном деле). По-видимому, в гиксосское время в Египте появились новые породы овец, куры, а также ножные мехи, позволившие наладить производство бронзы, – так что эпоха Нового царства стала египетским бронзовым веком [433] .

Варвары не смогли завоевать весь Египет, и на юге, в Фиваиде, уцелело египетское царство, сохранившее местные социальные традиции. Влияние гиксосов, возможно, сказалось на том, что после падения Среднего царства в Фиваиде вновь усилилась знать, которая наследовала чиновничьи должности, диктовала свою волю фараонам и поднимала мятежи [434] . Большое значение имело перенимание египтянами в процессе диффузии боевой колесницы. Колесница как у гиксосов, так и в Митанни была аристократическим оружием, и ее господство на полях сражений означало военное преобладание аристократии. Известно, что египетские колесничие были преимущественно сыновьями знатных отцов, и они снаряжались в походы за свой счет [435] .