Бийо, оказавшись в одиночестве, решил бежать. Однако на окнах этой комнаты были решетки. Человек в черном сразу приметил их, а вот Бийо, который сам их ставил, про них запамятовал.

Тогда он приник к замочной скважине и увидел, что полицейский и два приспешника перевернули всю кухню вверх дном.

– Эй, вы! – закричал Бийо. – Вы что делаете?

– Вы сами отлично видите, милейший господин Бийо, – отвечал полицейский, – мы ищем некую вещь, которую пока еще не нашли.

– А вдруг вы грабители, разбойники, воры?

– Сударь, вы обижаете нас, – укоризненно произнес полицейский. – Мы такие же честные люди, как и вы, но только мы состоим на службе его величества и, следовательно, обязаны исполнять его приказания.

– Приказания его величества! – возопил Бийо. – Значит, это король Людовик Шестнадцатый приказал вам рыться в моем секретере и все переворошить в моих шкафах и комодах?

– Да.

– Его величество? – повторил Бийо. – Но почему-то его величество не соизволил побеспокоиться о нас, когда в прошлом году настал такой страшный голод, что мы уже думали, что придется съесть лошадей, и в позапрошлом году, когда тридцатого июля град побил все наши посевы. Чем же сейчас его заинтересовала моя ферма, которой он никогда не видел, и я, которого он не знает?

– Сударь, сейчас вы меня, вне всякого сомнения, извините, – промолвил полицейский, осторожно приотворив дверь и показывая Бийо приказ, подписанный начальником полиции, однако начинающийся, как обычно, словами «Именем короля». – Его величество слышал о вас, и даже если он вас лично не знает, не отвергайте чести, которую он оказывает вам, и примите, как надлежит, тех, кто пришел к вам от его имени.

Полицейский отвесил учтивый поклон и, дружелюбно прищурив глаз, закрыл дверь, после чего обыск возобновился.

Бийо молчал, скрестив на груди руки, метался по низенькой комнатке, словно лев в клетке; он понимал, что находится во власти этих людей.

Обыск продолжался в полной тишине. Казалось, эти люди упали с неба. Никто их не видел, кроме поденщика, указавшего им дорогу. Собаки во дворе даже не залаяли; надо полагать, глава экспедиции был опытен в своем деле, а подобная вылазка была не первой в его жизни.

Бийо слышал всхлипывания дочки, запертой в комнате над ним. Ему припомнились ее почти пророческие слова; вне всяких сомнений, преследование, которому подвергся фермер, имеет причиной книгу доктора Жильбера.

Но вот пробило девять, и Бийо уставился в зарешеченное окно, подсчитывая работников, которые один за другим возвращались с полей. Этот подсчет дал ему уверенность, что в случае столкновения если не право, то сила будет на его стороне. Когда он подумал об этом, кровь закипела у него в жилах. Он уже был больше не в силах сдерживаться и, подскочив к двери, так грохнул по ней кулаком, что второго подобного удара она бы не выдержала и сорвалась с петель.

Полицейские тут же открыли ее, фермер с угрожающим видом встал на пороге: все в доме было перевернуто вверх дном.

– Черт возьми, так что вы ищете у меня в доме? – крикнул Бийо. – Говорите, а иначе, клянусь, я заставлю вас сказать!

Приход работников не ускользнул от наблюдательного, в чем можно не сомневаться, взгляда человека в черном. Он прикинул число батраков на ферме и понял, что в случае конфликта поле боя отнюдь не обязательно останется за ним. Поэтому он с преувеличенной учтивостью подошел к Бийо, поклонился чуть не до земли и произнес:

– Дорогой господин Бийо, сейчас я вам все объясню, хотя это и против моих правил. Мы ищем у вас подрывную книгу, поджигательское сочинение, внесенное в запретный индекс королевскими цензорами.

– Книгу у фермера, который даже не умеет читать?

– А что в этом удивительного, коль вы друг автора, который вам ее прислал?

– Я вовсе не друг доктора Жильбера, – отвечал Бийо, – я всего-навсего его покорный слуга. Быть другом доктора слишком большая честь для ничтожного фермера вроде меня.

Необдуманное это признание, которым Бийо выдал себя, признавшись, что знает не только автора – это-то было вполне естественно, поскольку автор являлся владельцем фермы, – но и книгу, обеспечило победу полицейскому. Он выпрямился, изобразил самую любезную улыбку, хотя улыбался одними губами, дотронулся до локтя Бийо и произнес:

– «Ты имя назвала» [56] . Вам знаком этот стих, дражайший господин Бийо?

– Я вообще не знаю стихов.

– Это господин Расин, великий поэт.

– Ну и что же значит этот стих? – осведомился обеспокоенный фермер.

– То, что вы себя выдали.

– Я?

– Да, вы.

– Каким же образом?

– Первым назвав господина Жильбера, имя которого мы предусмотрительно не упоминали.

– Да, ваша правда, – буркнул Бийо.