– Мочажка – это небольшая лужица, в лесу их тут штук тридцать. Вокруг них устанавливают ловушки, намазанные клеем, птицы прилетают туда попить, ни о чем, глупые, не догадываются и ловятся.

– На что?

– На клей.

– А-а, – протянула тетя Анжелика, – теперь понятно. Но кто тебе дал деньги?

– Деньги? – удивился Питу, у которого, как легко можно понять, никогда в жизни не было ни денье. – Вы спрашиваете, кто мне дал деньги?

– Да.

– Никто.

– А на что ты в таком случае купил клей?

– Я сам его сделал.

– А ловушки?

– Тоже.

– Значит, эти птички…

– Да, тетечка?

– Они тебе достались даром?

– Мне нужно было только наклониться и взять их.

– А часто можно ходить на мочажку?

– Да хоть каждый день.

– Это хорошо.

– Только это нельзя.

– Что нельзя?

– Ходить каждый день.

– Почему?

– Потому что это погубит.

– Что погубит?

– Да мочажку. Понимаете, тетя Анжелика, вот эти птицы, они уже пойманы…

– Ну да.

– И там их больше нет.

– Верно, – согласилась тетя.

Впервые после появления племянника в своем доме тетя Анжелика признала его правоту, и это, пусть непроизвольное, признание обрадовало Анжа Питу.

– Но в тот день, когда нельзя пойти на одну мочажку, можно пойти на другую. А когда нельзя ловить птиц, можно ловить еще кого-нибудь.

– Кого?

– Ну, хотя бы кроликов.

– Кроликов?

– Да. Мясо их едят, а шкурки можно продавать. Одна шкурка стоит два су.

Тетя Анжелика с восхищением смотрела на племянника: она даже не подозревала, что он такой великий экономист. Он буквально вырос в ее глазах.

– Но кроличьи шкурки продавать буду я?

– Конечно, – отвечал Питу. – Моя мама Мадлен тоже продавала их.

В его детском мозгу никогда не возникала мысль, что он может предъявить на свою добычу иные права, кроме участия в ее съедении.

– И когда ты пойдешь ловить кроликов? – поинтересовалась тетя Анжелика.

– Когда у меня будут силки, – отвечал Питу.

– Так сделай их.

Питу замотал головой.

– Но ведь ты сделал клей и ловушки для птиц.

– Клей и ловушки я умею делать, а медную проволоку – нет. Ее надо покупать в лавке.

– И дорого она обойдется?

– Если у меня будет четыре су, – отвечал Питу, посчитав на пальцах, – я сделаю две дюжины силков.

– И сколько же кроликов ты сможешь поймать в эти две дюжины силков?

– Это как повезет, – четыре, пять, шесть, а потом силки служат долго, до тех пор, пока их не найдет лесник.

– Вот тебе четыре су, – сказала тетя Анжелика, – ступай купи у господина Данбрена медной проволоки и завтра отправляйся на охоту за кроликами.

– Завтра я их поставлю, – пояснил Питу, – и только послезавтра утром, если что-нибудь попадется, принесу кроликов.

– Ну хорошо, ступай.

Медная проволока в городе оказалась дешевле, чем в деревне, так как арамонские торговцы сами делали закупки товаров в Виллер-Котре. За две дюжины силков Питу заплатил три су. Одно су он возвратил тетке.

Столь неожиданная честность прямо-таки растрогала старую деву. На миг она даже заколебалась, не оставить ли племяннику это неистраченное су. Но, к несчастью для Питу, кто-то расплющил эту монетку молотком, и в темноте она могла бы сойти за два су. М-ль Анжелика решила, что грех отказываться от монеты, которая может принести сто процентов барыша, и опустила ее в карман.

Питу заметил колебания тетки, но не удосужился их проанализировать. Ему и в голову не могло прийти, что его тетя Анжелика способна подарить ему су.

Он принялся за изготовление силков.

Утром он попросил у м-ль Анжелики мешок.

– Зачем тебе? – осведомилась старая дева.

– Нужно, – кратко ответил Питу. Он был полон таинственности.

Мадемуазель Анжелика выдала ему требуемый мешок, положив туда кусок хлеба с сыром, который должен был послужить племяннику, уходящему спозаранку на Волчьи вересковища, завтраком и обедом.