Жакаль смотрел на это существо, очевидно, бывшее средоточием всевозможных пороков, с каким-то своеобразным восторгом, и каждое сказанное ею слово только увеличивало в нем это чувство.

– Нет, сударыня, мы хотели спросить вас не об этом, а кое о чем другом, – сказал он.

– Если о чем-то другом, то обратитесь с расспросами к самой мадемуазель Мине, потому что я сказала вам все, что знаю.

– К сожалению, мы не можем воспользоваться вашим советом, хотя с виду он и хорош.

– Это почему? – спросила Сюзанна.

– Потому что мадемуазель Мину похитили сегодня ночью.

– О! В самом деле? Бедная Мина! – произнесла девушка таким насмешливым тоном, что Жюстен вскрикнул, а Сальватор нахмурил брови.

Жакаль, которого этот ответ тоже, очевидно, возмутил, подал молодым людям знак, чтобы они молчали.

– А мне думалось, – продолжал он, – что вы, как ее ближайшая подруга, можете дать нам некоторые сведения именно относительно этого обстоятельства.

– Очень ошибаетесь! – возразила Сюзанна. – Мне нечего сказать вам, потому что я ровным счетом ничего не знаю о каких-либо подробностях исчезновения моей ближайшей подруги, как ничего не знала до сих пор о том, что ее здесь уже нет.

– Мадемуазель, – вмешался Сальватор, – подумайте о том горе, которое переживают из-за этого жених и две женщины, которые привыкли считать эту девушку дочерью и сестрой!

– Я вполне понимаю горе этого господина и его семейства и от души сочувствую им, но что же мне делать? Мы расстались с Миной вчера вечером, в поло вине девятого, в то время, когда она шла в свою комнату, и с тех пор я ее больше не видела. Не это ли и нужно вам было узнать от меня, господа?

– Такой тон вовсе не подобает девушке ваших лет, мадемуазель, – строго проговорил Жакаль, отстегивая сюртук и показывая конец своего форменного шарфа, – а в особенности, если такая молоденькая девушка стоит перед представителем закона.

– Так почему же вы сразу не сказали мне, что вы полицейский комиссар? – проговорила Сюзанна с поразительной наглостью. – Тогда я стала бы и говорить с вами как с полицейским комиссаром.

– Ну, да пока оставим это, – перебил ее Жакаль. – Скажите, как вас зовут, ваше звание и положение в обществе.

– Значит, это формальный допрос? – спросила девушка.

– Да, сударыня.

– Как меня зовут? Сюзанна де Вальженез. Кто я такая? Дочь его светлости маркиза Дениса Рене де Вальженеза, пэра Франции, племянница господина Людовика-Клемана де Вальженеза, кардинала при римском дворе и сестра графа Лоредана де Вальженеза, лейте нанта гвардии. Мое общественное положение? Я наслед ница полумиллионного дохода. Вот и все, что я считаю нужным ответить вам.

Эти слова были произнесены с истинно царственным презрением, которое произвело на каждого из слушателей совершенно разное впечатление, за исключением совер шенно отупевшей мадам Демаре.

Жюстен понял все бессилие скромного учителя перед таким земным величием и задрожал.

Сальватор сделал шаг вперед и не то с любопытством, не то с угрозой повторил:

– Сюзанна де Вальженез!

– Мадемуазель Сюзанна де Вальженез! – проговорил и Жакаль тоном человека, который чуть-чуть не наступил на змею и вовремя отпрянул.

Он медленно спрятал свой шарф, застегнулся и задумался.

Это раздумье кончилось тем, что он очень низко поклонился и кротко произнес:

– Извините, мадемуазель, но я, право, не знал…

– Да, да, я понимаю! Вы не знали, что я дочь моего отца, племянница моего дяди и сестра моего брата. Но теперь вы это знаете и постарайтесь не забывать.

– Я в истинном отчаянии, что должен был сделать нечто для вас неприятное, – продолжал Жакаль. – Но умоляю вас винить в этом не меня, а печальные и тяжелые обязанности, которые налагает на меня род моей службы!

– Хорошо, – сухо ответила Сюзанна. – Я постараюсь забыть о вас. И это все, о чем вы хотели спросить меня?

– Да, мадемуазель. Но позвольте мне еще раз повторить вам, что я в отчаянии от того, что обидел вас, и высказать надежду, что вы не станете мстить мне за то, что я исполнял лишь то, что на меня возложило правительство.

– Повторяю, что постараюсь забыть про вас.

И, никому не поклонившись, Сюзанна вышла из залы, однако не в сад, а в коридор и оттуда – в свою комнату.

Жакаль проводил ее униженным поклоном.

Жюстен едва сдерживал желание задушить ее, потому что теперь он был более, чем когда-либо, уверен, что Сюзанна содействовала исчезновению его невесты.

Сальватор подошел к нему и взял его за руку.

– Молчите! – проговорил он. – Ни с места! Ни одного движения, ни одного жеста!

– Ведь все погибло!

– Ничуть! Не погибло ничего, пока я говорю вам: «Надейтесь, Жюстен!» Я знаю Вальженезов и повторяю вам: ничто не погибло, – только не забудьте имени Жибасье.