Вдалеке раздался отчаянный женский визг. Кот внутренне напрягся. Визг смолк, его сменил собачий лай. Что за черт… Ничего не оставалось, кроме как прибавить шагу. Миновали череду перекрестков с редкими уцелевшими фонарями и добрались до двора, в котором ютилась родная пятиэтажка. Уже у подъезда они спугнули какую-то подозрительную компанию подростков, поднялись на свой этаж. Только щелкнув выключателем в прихожей, Кот ощутил, наконец, что покинул опасные земли. Подтолкнул внутрь Акима и сказал нарочито бодро:

– Ну вот и пришли. Чувствуй себя как дома.

Аким вошел, остановился посреди прихожей, оглядываясь со спокойным интересом. Под ногами шнырял и хрипло орал Васька. Материл небось на своем кошачьем языке этих садистов-хозяев, сбежавших и не оставивших притом ни крошки жрачки.

– Сейчас-сейчас… – отпихивая ногой отощавшего зверя, пробормотал сталкер. – Да погоди ты, зараза!

Васька противно мявкнул и убежал – на него все-таки наступили.

– Ирка, у нас гости! – крикнул Кот.

И тут же осекся.

Ирка-то ушла. Он взял с полки мобильник, оставленный, как всегда, перед уходом в Зону. Ни одного пропущенного звонка. Как-то пусто стало внутри. Но этому нельзя давать завладеть собой, это разрушает, разъедает изнутри, как кислота. А потому надо занять себя чем-то простым и понятным. Кот снял с полки заранее приготовленный черный мешок для мусора, раскрыл и сбросил туда кроссовки, куртку, джинсы. Протянул мешок Акиму:

– Шмотки все сюда скидывай – и в ванную. Сейчас найдем, во что тебя переодеть.

Хоть и считается, что ни радиации, ни известной науке заразы в Зоне нет, но даже в Институте принято обеззараживать все, что приходит из-за периметра. Наверное, это всего лишь иллюзия дезинфекции, но, как говорится, лучше перебздеть, чем недобздеть. Кто его знает, может, оно и правильно. По крайней мере не дает расслабляться, напоминая о том, что Зона есть Зона, а не просто гигантский склад с непонятными игрушками для ученых.

Стоя под горячими струями душа, он потерял ощущение времени. Вода смывала усталость и все лишние мысли, обновляя тело и душу. Сейчас, как никогда, нужны свежие силы и ясность ума. С удовольствием соскоблил с лица щетину, облил себя жгучим, колющим ноздри лосьоном и, насвистывая, вышел из ванной.

Аким стоял посреди комнаты в его старом спортивном костюме и с любопытством разглядывал содержимое какой-то пузатой книги. Подойдя ближе, Кот усмехнулся: это был его «дембельский альбом», который он не раскрывал с возвращения из армии. Есть вещи, о которых лишний раз лучше не вспоминать.

– Интересно? – полюбопытствовал Кот.

– Ага, – отозвался Аким, поднял на него взгляд. – Раньше мне тоже иногда казалось, что я солдат.

– Да ладно, – оскалился Кот. – Ты – солдат? Да что ты об армии знаешь-то? Вокруг тебя же всю жизнь профессора крутятся, носятся с тобой, как с писаной торбой.

– Голос, – просто сказал Аким. – Он командует, он направляет. Ты не понимаешь почему, зачем – ты выполняешь приказы. Просто стоишь – один, без оружия. Вокруг враги. Они тебя видят, а ты их – нет. И ничего нельзя сделать.

– Вот ты о чем, – забирая альбом, сказал Кот. – Ну да, похоже. Только тогда уж мы с тобой не солдаты. Мы, брат, партизаны какие-то. Грязные, загнанные, от всех прячемся и не понимаем даже, за кого воюем.

– Я думаю, ты знаешь, за кого воюешь, – тихо сказал Аким. – Это мне воевать не за кого.

Кот отвел взгляд. Он-то знал, что у Акима никого не осталось. Все сгинули еще во время Посещения – того самого, которое предсказал он сам, когда-то еще маленький, испуганный, но уже понимавший, что не в силах ничего изменить. А могут ли они что-то изменить сейчас?

Кот снова посмотрел на экран мобильного. Пусто. Набрал Иркин номер. Только мерные, безжизненные гудки в ответ. Может, ее подруги что-то знают? Или родители? Черт, у него даже их номеров нет, и, где они живут, он тоже не имеет понятия. Ему всегда было наплевать на все эти мелочи. Только Зона имела для него значение, вокруг нее, стервы, все и вертелось. Будто она одна давала ему что-то, кроме этой бесконечной тоски и надежды найти нечто такое, чего нет в «обычном» мире. Трудно признаться самому себе – но, может, он и не ищет ничего там, за периметром, а просто пытается убежать от самого себя? От того скучного, никчемного человека, каким он, наверное, и является без своей Зоны.

Кот вздрогнул: трубка дернулась и завибрировала в руке. Глянул на экран – номер не определялся. На миг появилась надежда: звонит Ирка. Ткнул кнопку ответа, поднес к уху.

– Да!

Ответом было тихое шипение.

– Я слушаю!

Снова тишина. Только послышалось вроде бы чье-то дыхание.

– Ира, ты, что ли?!

Секундная пауза, череда подозрительных щелчков, затем странный мужской, но вроде бы искаженный компьютером голос произнес:

– Через десять минут на углу, возле продуктового магазина. Черный микроавтобус.